Уолтер погрузился в спасительную темноту забвения.
Казалось, он пролежал в темноте целую вечность, время от времени ощущая жуткую боль во всем израненном теле. Боль продолжалась несколько минут, а может, и секунд, а потом он вновь проваливался в небытие.
Однажды, когда он очнулся, ему показалось, что он слышит голос отца Теодора.
— Неужели он еще жив? Боже милосердный, это невозможно!
Потом он услышал другой голос, и это был голос Баяна:
— Хорошо, что Орту потерял голову от злости и ударил его, пока он оставался на веревке. Благодаря этому я смог прекратить наказание, пока они его не забили до смерти! Этот англичанин очень сильный. Может, ему удастся выжить.
5
Целую вечность Уолтер находился в состоянии, близком к коме. Его тело стало камерой пыток, и больше всего ему хотелось покинуть эту оболочку, даже если бы условием избавления стала смерть от страданий. Он с трудом понимал, что лежит на низком ложе, покрытом волчьей шкурой. Перед ним время от времени возникало желтое лицо, и ему казалось, что это какое-то чудовище, наказывающее его ужасными муками. Это было лицо зла, с резкими чертами, костлявое, жестокое, в темных пятнах и с высоким лбом. Узкие губы постоянно шевелились, но Уолтер от боли не разбирал ни слова.
Постепенно он начал различать условия своего существования. Он лежал в квадратной комнате. Стены ее были из бревен. В помещение почти не проникал свет, и воздух был застойным и вонючим. Злобное лицо принадлежало очень старому шаману, который присматривал за Уолтером весьма неохотно. Иногда появлялась женщина, приносившая ему пищу и кобылье молоко. Она спала в углу комнаты. Женщина была пухлой и даже по-своему привлекательной. Уолтеру казалось, что она слишком много суетится возле его койки. Больше, чем требовали ее обязанности.
Сломанные кости начали срастаться, и через две недели тело стало болеть меньше. Прошел почти месяц, прежде чем он смог сидеть, каждое движение отдавалось болью. Уолтер узнал, что караван двинулся дальше и беглецов не стали преследовать. Старик шаман ему не сказал, каковы были приказания в отношении самого Уолтера.
Как-то раз, когда шамана не было в комнате, женщина подошла к нему, наклонилась и коснулась руки.
— Белая, — прошептала она. — Такая белая. Юнакина никогда не видела такой белой кожи.
Казалось, ее околдовала белизна и мягкость кожи. Уолтер заметил, что она всегда крутилась рядом, когда старик шаман массировал ему спину, предварительно нанеся на нее какой-то масляный состав.
— Что они сделают со мной? — спросил молодой человек на языке каравана.