Изнутри чешуйчатая фигура чудовища смотрелась совершенно по-другому. Она стала добрее, выпуклые глаза, казалось, смотрели на них, как преданный охранник.
Мариам с облегчением рассмеялась:
— Мне уже стало спокойнее. Когда нас окружают эти стены, я чувствую себя в безопасности. Только ты и я, а остальной мир остался снаружи. Зачем нам покидать это место? — Девушка крепко обняла Уолтера. — Неужели мы не можем здесь оставаться вечно? Мы будем так счастливы.
— Таффи, это невозможно, — сказал Уолтер. — Боюсь, что эту чудесную жизнь вскоре сметет страшная буря. Но даже если ничего не изменится, нам негоже тут долго оставаться. Мы должны жить в Англии. У меня дома будет много работы.
Мариам кивнула головкой и вздохнула:
— Конечно, я понимаю, что мы должны возвратиться. Я не думала иначе. Уолтер, с тобой я буду счастлива в любом месте.
Но она с любовью оглянулась вокруг. Легкий ветерок покачивал лимонные деревья, и чудилось, что зеленые листья пытаются проникнуть прямо в комнаты домика. Отсюда не было видно крышу Приюта Вечного Блаженства. Казалось, они полностью отгородились от остального мира.
Девушка снова вздохнула:
— Как здесь прекрасно! Как удивительно прекрасно!
3
Последний певучий возглас «Аминь!» прозвучал в Приюте Вечного Блаженства. Отец Теодор убрал пергамент в кошель, подвешенный к поясу. Мариам прижалась к Уолтеру. Они счастливо улыбались.
— Смотри не выпей все вино, — заметила девушка. — Мне кажется, что в этом есть какой-то смысл, не так ли?
— Это значит, что я буду терпеливым и щедрым мужем. Но так будет независимо от того, выпью я вино или нет.
Уолтер взглянул на сапоги с загнутыми вверх носами и на изображенные на них желтые фигурки разъяренных леопардов.
— Я в первый раз надел сапоги, оставленные мне отцом. Мариам нагнулась к Чи Вангти, который радостно бегал вокруг нее. Девушка нежно прижала собачку к щеке.
— Мой маленький Чи, твоя госпожа теперь по-настоящему замужем. — Мариам обратилась к священнику: — Благодарю вас, отец Теодор. Служба была такой торжественной. Жаль, что я не все слова поняла.
— Все ритуалы Несторианской церкви очень красивы, — ответил священник, искоса поглядывая на Уолтера, как будто ожидая, что он станет протестовать. — Я должен поскорее начать свою миссию на Востоке: надо завоевывать умы верующих, чтобы они могли понимать наши молитвы.
Уолтер отвел его в сторону:
— Всем известно, что Хубилайн-хан весьма терпим к любой религии. А правительство Сун с подозрением относится к миссионерам. Я собираюсь предложить вам кое-что. Я в этом кровно заинтересован, и вам будет легче работать, если Баян станет вам покровительствовать. — Он внимательно взглянул на священника. — Так вот, совершенно необходимо послать гонца в лагерь монголов. Я уверен, что лучше всего было бы, если бы отправились вы. Вы вернетесь, когда город будет в руках Баяна, и без помехи начнете проповедовать.