Уолтер помог леди Ингейн сойти с платформы. У дверей она остановилась и легко коснулась его руки.
— Ты стал таким красивым, — шепнула она. И дальше заговорила очень серьезно: — Я попала в большую беду и хочу тебе все рассказать. Мы можем встретиться завтра рано утром в саду? Я хочу посоветоваться. Уолтер, мне действительно нужен твой совет.
— Леди Ингейн, я рано встаю, — сказал Уолтер. — Я к вашим услугам и сделаю все, что вам понадобится.
— Но мне трудно рано вставать, — засмеялась Ингейн. — Если я рано встану, то буду плохо выглядеть. Но я не стану залеживаться в постели и присоединюсь к тебе в саду. Мне будет очень интересно послушать о твоих приключениях.
Уолтер пробьи в саду два часа, прежде чем появилась Ингейн, помахивая сумочкой с ароматными шариками. Сумочка была из оранжевой кожи в виде мешочка, сверху она завязывалась легкомысленным бантом из черного бархата.
— Доброе утро, — приветствовала Ингейн Уолтера. — Я не спала всю ночь, перебирая в уме все свои беды, поэтому опоздала.
Уолтер взглянул на солнечные часы:
— Вы пришли даже раньше, чем я ожидал. Может, мы пройдем к пруду? Там, мне кажется, трава не такая влажная. Ваши башмачки кажутся тонкими, как бутон фуксии, и вам не следует бродить по мокрой земле.
Ингейн приподняла ногу, чтобы продемонстрировать красный башмачок.
— Обувь — моя слабость. Если бы я была английской королевой, то у меня были бы сотни пар обуви и я никогда не надевала бы одну и ту же пару дважды.
Они медленно направились к пруду, Ингейн надвинула капюшон, чтобы защитить лицо от солнца.
— Я сейчас живу в комнате, той самой, куда меня привели, когда я в первый раз побывала в Герни, — сказала Ингейн. — Уолтер, ты помнишь, ты там тоже тогда был. Ты был очень мрачным мальчиком, довольно симпатичным, но очень любил спорить.
— Ты начала хвастаться, и мне пришлось возразить тебе.
— Я помню, как ты выглядел. Волосы у тебя завивались кудряшками и падали на глаза.
— Вынужден с тобой не согласиться — я всегда был очень аккуратным и волосы у меня были хорошо причесаны.
— Может, и так. Я не уверена. Но в чем я убеждена, так это в том, что ты со мной спорил и даже был груб.
— Ты попыталась глядеть на нас сверху вниз. Ты всегда так себя вела по отношению ко мне, Ингейн.
— А сейчас, — сказала она со вздохом, — я обратилась к вам за помощью. Я уже не такая надменная. Я не была счастлива в браке с Эдмондом. — Она начала волноваться. — Не сомневаюсь, что ты его ненавидишь, но тебе неизвестно, какой он жадный, жестокий и отвратительный человек!
— Я его почти не знаю, но могу поверить всему, что о нем говорят. А как насчет его матери? Что ты можешь сказать по поводу этой Нормандской женщины?