— И, поняв, что ее расчеты не оправдались, Татьяна решила убить Нинку? — спросил Прошка. — Или она с самого начала планировала второе убийство?
— Думаю, заранее она не планировала и первое, — ответила я за Марка. — Пока Татьяна не встретила неожиданно Мирона возле тех кустов, она не знала, что ей делать. И Мирона столкнула в состоянии аффекта. Опомнившись, Татьяна, скорее всего, действительно понадеялась на благоприятное стечение обстоятельств. В конце концов, если бы Мирон скончался от сердечного приступа, его смерть действительно заслонила бы для Нинки все. Но когда прозвучало слово «убийцы», Татьяна почувствовала, что ее загоняют в угол. Теперь ей нужно было доводить дело до конца. А тут еще я рассказала ей правду о скандале с Мироном, и она поняла, что Нинка — единственный человек, посвященный в ее тайну. И тайна эта обязательно всплывет во время следствия.
— Тогда понятно, почему Татьяна принесла с собой успокоительное, — мрачно прокомментировал Леша. — Она заранее знала, что оно понадобится.
— И понятно, почему она так хладнокровно восприняла известие о гибели Мирона, — добавил Прошка.
— Но ты не права, Варька! — воскликнул Генрих. — Нина не была единственной обладательницей Татьяниной тайны. А Николай? Если Нина застала их с Татьяной, Николай должен был сразу заподозрить неладное, когда она умерла. И — если он любит Татьяну — всеми силами проталкивать версию, что смерть Нины наступила по естественным причинам. А он сам настоял на вскрытии. Что-то у вас не сходится.
— Почему? — возразил Марк. — Во-первых, не исключено, что Николай не способен питать любовь к возможной убийце. Настаивая на вскрытии, он хотел избавиться от своих сомнений. Во-вторых, Прошка чуть ли не в глаза обвинил его в смерти Нинки. Кто знает, каков этот Николай на самом деле? Может быть, для него страх перед грязными слухами перевешивает страх за любимую женщину? В-третьих, возможно, он настолько боготворит Татьяну, что мысль о ее причастности к убийству кажется ему невероятной.
— И правильно. Татьяна не похожа на убийцу, — убежденно заявил Генрих.
— А по-моему, она единственная из нас, кого можно представить в этой роли, — не согласился Леша. — Хладнокровная, решительная, с сильным характером. Немудрено, что Белову не удалось ее раскрутить. Ирочка с ее самодовольством, истеричностью и глупостью наверняка попалась бы на первом же допросе. И потом — покушения на Марка. Ирочка до такого хода додуматься не могла. А если додумалась да еще сумела так убедительно разыграть страх перед неведомым маньяком и перед Варькой, то она просто гениальна. Если человеку, способному действовать быстро и решительно, умеющему просчитывать ситуацию на несколько ходов вперед, удается убедить окружающих в своей непроходимой глупости и легкомыслии, то тут уж, как говорится, просто мое почтение…