А женщина, кажется, красива. Не могу вспомнить лица, помню лишь судороги, гримасы, а все же думается почему-то, что она красива, но красота эта должна быть порочной, существует же такое - штамп порочности на идеальной форме. Он, этот штамп, или след иногда неуловим, неопределим, но никакой косметикой его не скрыть... А впрочем, ну ее! Она осложнила мое и без того сложное отношение к морю, а только оно интересует меня сегодня. Я должен определиться, я должен успокоиться, мне не нравится, что море меня волнует, ведь я заранее сказал себе, что не удивлюсь ему, потому что удивляться морю банально. Ему все удивляются, а истины не бывает у всех, таким вот образом моя гордыня сражается за мою индивидуальность, при этом проигрывая много чаще, чем выигрывая.
И вообще я раздражен. Причина раздражения - женщина в море. Невозможно перечеркнуть тот факт, что она собиралась умереть, а из неперечеркнутого факта следует, что в море я столкнулся с драмой, что больше всех моих собственных драм, а жизнь мне их подкидывала изрядно, но ни одна из них не поставила меня на грань жизни и смерти, и если иногда и подумывал о том, чтобы уйти, то уход этот мыслился лишь неким театральным действом, и потому не мог служить побуждением к действию.
Всякий человек пуще прочего уважает свои трагедии, от них ведет отсчет жизненного опыта, ими возвышается над окружением, которое видится через призму беды более благополучным и соответственно достойным панибратского снисхождения.
Но сознательный выбор смерти - против этого не попрешь, но споткнешься в растерянности и снимешь шляпу в благоговении и почтительности.
А решиться умереть в море, вот так, как она, медленно войти в него и отдаться ему, и раствориться в нем, и в тот момент, когда над головой распластывается итальянское небо, когда багровый диск солнца, как в колыбель, опускается в море, когда оно, море, почти в истоме, когда только и можно понять его, как нечто живое и доброе, и вот именно тогда решиться на уход, - это ведь не просто необычно, это чрезвычайно. А то, что женщина была пьяна, - несущественно, даже если она хроническая алкоголичка - и тогда несущественно, ведь она уплыла за буи, то есть за пределы социального, она решила исчезнуть без обнаружения, ведь случайность, что там же болтался и я, что нас заметили с проходящей лодки.
Нет, теперь мне ясно, что если я не увижу этой женщины, это значит, перешагну через набитый кошелек, из всех возможных сравнений я выбираю это, наиболее пошлое, чтобы сохранить циничный оттенок в своем изумлении перед событием, где я как участник на вторых ролях.