«Когда я продам ресторан, все наладится», — убеждал себя Фриз.
— Ты собираешься налить себе кофе или так и будешь стоять с чашкой, Бобби? — насмешливым тоном осведомилась Натали.
— Налью, пожалуй.
Он знал, что Натали опротивели перепады его настроения, но она редко жаловалась. Она выглядела великолепно даже со сбившимися волосами, без макияжа и в старом халате, который он терпеть не мог.
Наклонившись, он поцеловал ее в макушку.
— Спонтанное проявление нежности? Что-то я давно такого не наблюдала, — сказала Натали насмешливо.
— Я знаю. Просто у меня много забот. — Он решил все-таки рассказать жене о полученном предложении. — Я выставил «Бродягу» на продажу. И уже нашелся покупатель.
— Бобби, это замечательно! — Натали вскочила и обняла мужа. — Ты вернешь свои деньги?
— Большую часть, хотя придется поторговаться.
Говоря это, Боб Фриз знал, что принимает желаемое за действительное.
— Тогда обещай мне, что, как только сделка осуществится, ты продашь этот дом, и мы уедем в Манхэттен.
— Обещаю!
"Я сам хочу уехать отсюда, — подумал Фриз. — Я должен уехать отсюда! "
— Думаю, нам лучше выехать пораньше на эту службу. Ты не забыл?
— Нет-нет, я помню!
"... А после службы мы поедем к Лоуренсам, где я не был с того самого вечера, когда мы так много говорили с Мартой.
А потом мы поедем к Стаффорду, где за нас снова примется Дагган и будет расспрашивать, что мы делали после вечеринки".
Боб Фриз боялся того, что его ожидало.
Беда в том, что он помнил вечеринку, но не то, что за ней последовало. Наутро с ним опять случилось это. Он пришел в себя только под душем в ванной. Руки у него были в земле, а джинсы и футболка в грязи, насколько он мог сейчас припомнить.
В то утро он собирался поработать в саду. Это было его хобби, и за этим занятием он обычно успокаивался.
«Я уверен, что работал в саду в то утро, — повторял он себе, одеваясь. — Это я и скажу Даггану».
Как он и обещал, в субботу утром в десять сорок Уилл Стаффорд заехал за Эмили. Она ожидала его внизу, сумка и перчатки лежали на столике у зеркала. Удачно вышло, что она захватила с собой строгий костюм в черно-белую клетку, так как все остальные ее туалеты были слишком неофициальными.
Очевидно, вкус Уилла был сродни ее собственному. В прошлую среду во время подписания договора на нем была спортивная куртка, сегодня он выбрал темно-синий костюм, белую сорочку и неброский синий галстук.
— Вы очаровательны, — сказал он. — Как бы я хотел, чтобы у нас был другой повод принарядиться.
— Я тоже.
Он сделал жест в сторону двора:
— Я вижу, яму засыпают. Полиция убедилась, что больше здесь ничего не найти?