Каз-мад кажется правильной и неправильной. Но когда он старался думать о ней много, у него начиналась тошнота от напряжения.
По коридору шаги. Знакомый звук, тревожный, потому что он не знает, что с ним собираются делать на этот раз. Свет замигал, тени от двери задергались дикими крыльями по потолку. Он услышал звук замка и звуки, говорящие о том, что его часовой просыпается.
Женский шепот, потом ее профиль при свете свечи, когда она склонилась в углу над раскладушкой. Двое говорили о чем-то непонятном, но очень озабоченно, после чего обезьяна-охранник встал и ушел из комнаты.
Она поставила свечу на подоконник. Повернулась к нему. Невыносимо было позволить ей смотреть на его унижение. Он закрыл глаза и решил уснуть, желая, чтобы вернулись его беспокойные сны:
…Спальня, где его будят собаки, имя, самосознание. СЛОВА! Слова, понятные слова, произносимые — чтобы прошли эти безумные грезы.
— Эрво, — произносит кто-то еще какое-то непонятное слово.
Она коснулась его плеча. Стыд заставил его поджать челюсть и отвернуться. Гордость заставила сжать кулаки и ударить по цепям. Он почувствовал некоторое удовлетворение, увидев ее тревогу, и посмотрел на нее высокомерно.
Она напряженно улыбнулась.
— Функции, — сказала она. — Ряды Бротанифити. Она подала ему бумагу. При свете свечи ясно и отчетливо были видны написанные чернилами знаки: ДА!
Да, да, да, — хотелось кричать ему, — ты слышишь меня, ты понимаешь меня. Я здесь.
Но он ничего не делал и не говорил. Вдруг ему стало страшно двигаться, он боялся испугать ее, боялся, что она уйдет. Она стала для него бесценным сокровищем, драгоценным бриллиантом. Сознательным усилием он расслабился, разжал кулаки, опустил скованные руки вниз на кровать. Он посмотрел ей в глаза и сделал короткий, выразительный кивок.
— Синусовая функция, — сказала она с усилием (ему послышалось «новая фусия»). — Да?
«Да, — подумал он. — Да». Он подумал, что мог бы сказать «Да». Но не получилось. Тогда он снова кивнул.
— Новая, — повторила она, — новая фусия.
Новая фусия. Си и новая фусия. Снова вертелось в его голове. Сифон, синов, фуси, что-то смешалось, два диска, колеса вертятся.
— Новая фусия, — сказала она снова, встала возле него на колени и протянула бумагу.
Он смотрел на символы. Он знал, что здесь изображено. Он понимал их значение.
Синусовая функция. Конечно.
Синусовая функция. Он вздрогнул. Свет свечи задрожал. По ее лицу забегали тени. Ресницы… прекрасная мисс…
Она улыбалась. Это было как утро. У него легко стало на сердце. Он понял, что любит. Изнемогает от нежности.