Не для этого приехала она сюда из Франции, чтобы оказаться в компании со странствующим Робин Гудом, почти столь же диким, как и его волк. С ним было слишком тяжело — с его нелепым романтизмом и способностью увязываться за любым существом в юбке. А теперь в нем появилось и нечто новое — эта улыбка сатира скрывала какую-то загадку. Руки ее все еще вздрагивали при воспоминании о том, как легко он выбил у нее из рук шпагу. Это было неожиданно.
Держа шпагу в руке, она почувствовала себя сильной. Она знала, что ни на минуту не поколеблется, чтобы убить Чилтона. И вот в руках у нее — оружие! В руках у нее шпага, которой можно отомстить негодяю.
Но он отнял у нее надежду.
В жизни бывают унизительные минуты, которые долго не забываешь.
Теперь она ощутила страх и беспомощность. Как она не рассчитывала, как ошиблась, оценивая себя! Она не боялась смерти — ей была невыносима мысль о провале.
Пока они двигались по Франции, ее не покидала мысль, что нужно где-то оставить Сеньора. Она слишком много думала о нем. Ей была ненавистна мысль, что она становилась невольной свидетельницей его маленьких приключений. Ей была отвратительна сцена на французской ферме — когда она ошиблась в своих предположениях, в том, до чего ей вообще не было дела.
А то, как он на нее посмотрел! Так, будто внутри у него все закипало.
Она иногда сомневалась, в своем ли он уме? Она думала, что в конце концов он ее бросит. Была убеждена, что он повергнет назад задолго до того, как они достигнут Канала. Он должен был сделать выбор между жизнью и смертью. Риск возрастал по мере приближения к Англии.
Вот почему она покорно ожидала его на берегу: была уверена, что, придя в себя, он ее тотчас покинет.
И надо же было чувствам так захватить ее! Она смотрела ему в спину. Какое-то сумасшествие, что он втянул ее в эту историю! Она не собиралась быть при нем сиделкой. Но он заставил ее предложить ему свою помощь во время приступа, потом готовить ему отвар из корня папоротника, потом рассуждать о достоинствах слепой кобылы и о том, сумеет ли пьяница-лудильщик ее подковать. Мысль о кобыле вновь обожгла ее, напомнив о пережитом. Он же как нарочно все делал так, чтобы раздражать ее: сто раз останавливался, распутывал веревку Немо, который то и дело застревал в кустах. Немо радостно прыгал вокруг и лизал ему лицо.
— У нас больше нет денег? — спросила она резко. Немо натянул веревку и потащил за собой Сеньора.
— Две гинеи.
Его спокойный ответ еще больше ухудшил ее настроение.
— Да мы просто набобы!
Он пожал плечами и сломал ветку, следуя за Немо. Хуже всего — он не клюнул на ее приманку. Тогда она продолжила насмешливо: