— Я вовсе хочу не висеть с тобой рядом, а лежать. Я хочу, чтобы ты меня любила.
Опытными движениями он расстегивал крючки верхней юбки, умудряясь при этом покрывать ее грудь нежными, быстрыми поцелуями. Его волосы щекотали ее подбородок и шею. Юбка соскользнула на пол, и он принялся стаскивать нежную батистовую рубашку.
Ли прерывисто дышала, взволнованная и униженная. Она позволила ему зайти слишком далеко. Она сдавала укрепление за укреплением. Впереди ее ждало лишь поражение и милость победителя!
— Я восхищен, — сказал он с обожанием, когда она осталась в одной нижней юбке, с обнаженным торсом. Издав сдавленный крик, он обхватил каждую грудь ладонью.
— Я схожу с ума, — прошептал он.
Она закинула голову, а он ласкал ее соски, и губы ее приоткрылись от наслаждения. Едва дыша, она проговорила:
— Да, я тоже.
Он тихо рассмеялся. Казалось, украденное ожерелье горит у нее на шее.
Он знал, как раздевать женщин. Поэтому очень быстро освободил ее от остальной одежды. С легким шорохом упала ее нижняя юбка к их ногам. Он прижал Ли к себе. Она чувствовала пуговицы его жилета, бархат и кружева, щекотавшие ее плечи.
— Ты все еще дрожишь. Тебе холодно, крошка?
— Мне страшно! — прошептала она.
— Мы здесь в полной безопасности. — Он нежно покачал ее в объятиях. — До завтра, во всяком случае. Но и завтра нам ничего не угрожает.
Она оттолкнула его, отошла в другой конец комнаты, скрестив руки на обнаженной груди. Ее била дрожь. — Ты очень изменился! Мне это не нравится!
— Я — все тот же, Сеньор Полуночи. — Он стоял и наблюдал за ней, его костюм переливался бронзой. Он улыбнулся: — Может быть, тебе это слишком нравится?
Она оперлась на тумбочку, тяжело дыша. Он подошел к ней, она прижалась к стене. Он оперся обеими руками о дубовые панели, загнав ее в ловушку. Потом наклонился и начал целовать ее, прижимая ожерелье к ее коже.
Она почувствовала прилив необычайного наслаждения. Она уже испытывала такое же наслаждение — когда мыла его, тогда охватившее ее желание грозило потопить рассудок.
Она покачала головой, прижимаясь к стене.
— Я не могу, не могу…
— Почему? — он прижался плечом к деревянным панелям и провел пальцем по ее грудям, жадно наблюдая, как заостряются соски. — Потому что ты вовсе не так холодна, как пыталась меня убедить?
Она хотела уклониться от его ласк, но его ладони вновь с силой сжали груди, он не отпускал ее.
— О, нет, моя малышка. Теперь уж от меня ты не уйдешь.
Ее дыхание стало прерывистым, она запрокинула голову, когда он прижался раскаленными губами к ее коже. Он был крупнее, мощнее, чем она представляла до сих пор. Она пыталась освободиться, но не могла.