Он откинулся назад, позволяя себе взглянуть на нее. Она уже надела жилет и куртку, и в утреннем солнечном свете казалось чудесным ведением.
— Вы этого человека хотите убить? — спросил он, помолчав. — Человека, которого вы называете монстром?
— Да. Но просто убить его не достаточно. Я не преувеличиваю, поймите. Может, в это трудно поверить, но он внес заразу в души людей. Они сделают все ради него. Я, конечно, просто убью его, если ничего другого не останется, но… я не знаю… что будет потом.
— Вы говорите о своих соседях? Вы думаете, они могут ополчиться на вас?
— На меня, даже друг на друга. — Она нервно вздохнула и развела руками. — Это кажется безумным, я знаю! Это — помешательство. Иногда я просыпаюсь ночью и думаю, что это, должно быть, всего лишь… — Голос ее прервался. Она зажала рот кулаком. — О Боже… как бы мне хотелось, чтобы все это было лишь сном!
Солнце вышло из-за поросших лесом вершин, и золотые лучи пронзали остатки тумана. На свету волосы ее сияли, глаза казались еще ярче.
Он смотрел, как она поворачивается в лучах солнца.
— И поэтому вы решили выдать себя за меня?
— Они помнят все. Они помнят, что вы всегда были на стороне правды, и они вам верят. И если бы они увидели, что вы против этого демона, который управляет ими, то, я думала, они бы тоже отвернулись от него.
С.Т. нагнул голову, заставляя чаинки в чашке двигаться по кругу. Ему казалось удивительным, что он мог внушить такую веру в себя, чтобы породить эти странные надежды. О да, он знал, что у него была определенная репутация; он наслаждался ею в дни молодости. Он и жил ради этого. Но сейчас, оглядываясь на самого себя, на причины побуждавшие его действовать, он видел, что все это было так далеко от правды и справедливости, что даже не знал, плакать ему или смеяться.
Правда. Они думали, что он борется за справедливость. А если он скажет ей, что выбор его зависел от формы ноги и груди, от дрогнувших ресниц и румянца невинности? Мир видел в действиях Сеньора дю Минюи защиту преследуемого отца, обманутого брата или гонимого кузена, но в каждом случае всегда была замешана женщина. Женщина… и сладостное, возбуждающее пламя азарта.
— Вы потрясли меня, — сказал он, наконец. — Я и забыл, что я такой образец для подражания. Голова ее упала на грудь.
— Вы заслуживаете уважения за то, что делали, — пробормотала она и вскинула подбородок. — Но мой план — неосуществим. Теперь я вижу. Пришлось бы потратить слишком много времени, чтобы овладеть вашими навыками, даже если бы у меня это и получилось. А вы — месье — я боюсь, что не гожусь в ваши ученики; вы уже говорите, что свожу вас с ума. Вы желаете меня, и я готова честно расплатиться с вами, но вижу, вы действительно страдаете. — Она серьезно посмотрела на него. — Я не хочу нарушать ваш покой.