— Не знаю. — Сэнди облизал вдруг пересохшие губы. — Может, потому, что мы видим все вместе. Много белого.
— Белое. Цвет.
— Да. Неприятный. Как брюшко жабы.
— Как паутина на цветах, — добавил Керт.
Они переглянулись, постарались улыбнуться, но получилось не очень. Поэты дорожной полиции. Патрульный Фрост и патрульный Сэндберг <Фрост Роберт Ли (1874 — 1963), Сэндберг Карл Огаст (18781967) — известнейшие американские поэты.>. Еще немного, и они начнут сравнивать эти чертовы цветочки с летним днем. Но приходится предпринимать такие попытки: осознать то, что видишь перед собой, кроме как с помощью поэтических сравнений, невозможно.
Вот они и роились в голове Сэнди. Белые, как хлеб святого причастия во рту мертвой женщины. Белые — налет под языком при афтозном стоматите. Белые, как пена создания на гребне пространства.
— Все это приходит из мест, которые мы даже представить себе не можем, — продолжил Керт. — Наше сознание не способно такое воспринять. Говорить об этом бесполезно.., с тем же успехом можно пытаться описать четырехугольный треугольник. Посмотри туда, Сэнди. Видишь? — Палец в перчатке указывал на сухое коричневое пятно под мертвенно-бледным цветком.
— Да, вижу. Похоже на ожог.
— И становится больше. Все пятна растут. И посмотри на этот цветок. — Еще одно коричневое пятно, напоминающее расширяющуюся дыру на нежной, белой поверхности цветка. — Это декомпрессия. Она идет не так, как у «летучей мыши» или «рыбы», но тем нее менее идет. Не так ли?
Сэнди кивнул.
— Вытащи мешок для мусора у меня из-за пояса и раскрой его.
Сэнди вытащил, раскрыл. Керт сунулся в багажник,. ухватил цветок у самого комка земли. В этот самый момент их обдало запахом тухлой капусты и огурцов. Сэнди отступил на шаг, поднял руку ко рту, с трудом подавляя тошноту.
— Держи мешок открытым! — просипел Керт, словно человек, набравший в легкие ароматного табачного дыма и не желающий с ним расставаться. — Господи, держать это дерьмо так неприятно! Даже в перчатках!
Сэнди вновь раскрыл мешок, тряхнул им.
— Только быстрее!
Керт бросил засыхающее растение в мешок, мерзко зашуршал пластик. Шуршание это напоминало сухой сдавленный крик, будто кого-то зажали между двумя досками и безжалостно душили. Все эти сравнения к этому случаю не подходили, но тем не менее мелькали в голове. Сэнди Диаборн не мог подобрать слов, чтобы выразить свое отвращение к этим трупным лилиям. К ним и всем остальным «выкидышам» загадочного автомобиля. Если думать о них слишком долго, велика вероятность, что в результате можно свихнуться.