— Само собой, — кивнул Боб и улыбнулся. В воображении он видел себя втиснутым в кабину низко стелющейся над землей гоночной машины.
Одна рука уверенно лежит на руле, и сам он, классный гонщик, ждет взмаха флажком. Пальцы другой руки касаются талисмана — металлической эмблемы, снятой с капота «меркурия» 1959 года выпуска. Он напрочь позабыл о Роки, о своей распухшей от обжорства жене с транзисторными кудряшками и вообще обо всем.
Они открыли банки и, пыхтя и отдуваясь, стали пить. Одновременно оба бросили пустые банки на растрескавшийся бетонный пол. Оба в одну и ту же секунду подняли средние пальцы. В животах заурчало — так громко, что казалось, эхо отлетает от стен, напоминая звуки автоматной очереди.
— Прямо как в старые добрые времена, — сказал Боб, и голос его звучал печально. — Ничто не может сравниться со старыми добрыми временами…
— Знаю, — кивнул Роки, пытаясь подыскать какие-нибудь особенные, приличествующие случаю слова, и нашел их: — Мы с каждым днем стареем, приятель.
Боб вздохнул и рыгнул. Сидевший в уголке Лео проснулся и в который уже раз пукнул. И принялся напевать «Сойди с моего облака».
— Ну что, еще по одной? — спросил Роки и протянул Бобу очередную банку пива.
— Что ж, можно, — ответил Боб. — Можно, Роки, дружище, отчего нет…
Коробку, которую принес Лео, прикончили к полуночи. А за ветровым стеклом слева от Роки появилась новенькая карточка техосмотра, расположившаяся под каким-то пьяным углом. Роки заполнил ее сам, медленно и аккуратно переписывая цифры с потрепанной и засаленной регистрационной карточки, которую долго искал и наконец нашел в бардачке. Дело двигалось медленно, потому что в глазах троилось. Боб сидел на полу, скрестив ноги, словно йог, и поставив между ступнями наполовину пустую банку «Айрон-Сити». Сидел, напряженно и пристально устремив взор в никуда.
— Знаешь, ты мне просто жизнь спас. Боб, — сказал Роки и пнул Лео в ребра, чтобы тот проснулся.
Лео застонал и повалился набок. Веки его дрогнули, приоткрылись, закрылись, потом снова открылись — уже широко, когда Роки пнул его ногой второй раз.
— Мы чего, уже дома. Роки? Мы…
— Не буди мою крошку, Бобби! — радостно пропел Роки. Впился пальцами в рукав Лео и рывком поднял его на ноги. Лео взвыл. Роки поволок его к «крайслеру», запихнул на заднее сиденье. — Ладно, как-нибудь еще заедем, посмотришь ее…
— Славные были денечки… — пробормотал Боб. В глазах его стояли слезы. — С тех пор с каждым днем все становится только хуже и хуже. Ты замечал?
— Еще бы! — кивнул Роки. — Все переделывается, перестраивается. Все перегадили, сукины дети! Но ничего… Держи хвост пистолетом, дружище. И не позволяй никому…