— О Господи, Эмилин! — пораженно прошептал он. — Эмилин! Как…
— Николас! — закричала она, прижимаясь к нему. — Ты здесь, цел и невредим!
Его теплые руки сомкнулись вокруг нее, и она прижалась к его груди, на какое-то мгновение забыв обо всем и только вслушиваясь в биение его сердца.
Она подняла голову, и их губы встретились. Они огрубели от жажды и страданий, но были и нежны, и голодны. Эмилин обняла его, страстно нуждаясь в прикосновении, чтобы ощутить, что он жив, реален и стоит с ней рядом.
— Где стража? — тихо спросил Николас у ее щеки.
— Никого нет, — отвечала она. — О, Николас, замок горит. Все перевернулось вверх дном. Еще утром, выезжая, рыцари короля подожгли его. — Она коротко рассказала о том, что успела увидеть сквозь бойницу.
— Да, Уайтхоук оказался жестоко обманутым — ведь он считал себя одним из фаворитов короля.
Эмилин посмотрела через плечо любимого и поняла, что комната пуста.
— Николас, — медленно проговорила она, — где же дети?
— В полной безопасности, милая, — Николас коротко рассказал свою историю.
Капюшон сполз с головы Эмилин — с таким жаром обняла она мужа.
— Сейчас, они, наверное, уже в Хоуксмуре, — предположил он и наклонился, чтобы зарыться в ее волосы, как он любил это делать. — Фу, — выдохнул он внезапно. — Из какой же это вонючей норы ты вылезла?
Он приложил руку ко рту, но, увидев, какой несчастной выглядит Эмилин, тут же убрал ее.
— Куда же эти негодяи заперли тебя? Я-то решил, что ты в старой башне! — Она обиженно взглянула на него.
— Да, — признала она, — я была в верхней комнате, но дверь — странное дело — почему-то заперли и ключа мне не оставили. Поэтому, чтобы выйти погулять, мне пришлось выбираться через сливную шахту. Грубо говоря, через уборную.
— И ты смогла это сделать?
Она кивнула, уже не скрывая гордости.
Николас изумленно помолчал.
— Видит Бог, — наконец снова заговорил он, — ты чудо. — Он прижал ее к себе: вонючее, прекрасное чудо. — Иди сюда, любовь моя.
Хотя во рту у него стоял привкус изнеможения, болезни и голода, а она пахла далеко не лучшим образом, нежность их поцелуя скрасила все.
Наконец он отклонился, чтобы взглянуть на нее глазами, сверкающими, словно сталь. В тусклом свете, с багровыми синяками, спутанными волосами и давно не бритой щетиной он выглядел диким, сильным и в то же время странно уязвимым. Эмилин нежно провела пальцем по его щеке.
— Ты ранен, — проговорила она.
— Я в порядке, — отрезал Николае, слегка поморщившись от ее прикосновения. Кривая полуулыбка на его лице подтвердила, что даже если он и ранен, то предпочитает не обращать на это внимания.