Он опустил глаза, что-то разглядывая у себя под ногами. Помолчал, затем кашлянул и сказал:
– Почему, сударыня, вы прячете от всех свой дар, свои знания? Вот все, что я хотел у вас спросить.
– Торси дал вам какие-то указания на мой счет?
– Всего несколько слов. У меня очень скромные обязанности, мадемуазель, я должен просто оберегать вас. И хотя я не обладаю познаниями в математике или иных науках, я не настолько глуп, чтобы не понимать, сколь велики ваши способности. Но при всем при этом вы зачем-то скрываете их, хотя всем известно, что вы образованная женщина, вы учились в Сен-Сире. Всем известно, что женщины, которые там обучались, пользуются особым почетом в обществе.
– О да, особенно если они усвоили практические науки: как вести любезный разговор, как быть веселыми и услужливыми, если они заучили наизусть некоторые места из Нового, но ни в коем случае не из Ветхого Завета и при этом ничего бы не понимали в теологии. Какую же пользу в таком образовании видит гвардеец, родившийся далеко от Парижа?
Николас нахмурился:
– Я думал, девушек там обучают чтению и математике, и…
– Чтению? Да, но только при этом заставляют любить определенные книги. Математике? Да, но только самым ее азам, не приведи господь, если тебя застанут за какими-нибудь сложными расчетами, и, конечно же, никакой геометрии. Нас учили главному предмету – бояться науки, как грехопадения.
– Но ведь вам все же удалось овладеть серьезными знаниями.
– Это действительно так, – призналась Адриана, досадуя на дрожь в голосе, – но только благодаря королю и мадам де Ментенон. Они отправили меня в школу, где я научилась всему тому, о чем женщина может лишь мечтать. И как же я распорядилась этими знаниями?! Я всё и всех предала, Николас. Мадам де Ментенон перевернулась бы в гробу, узнай она то, что известно Торси.
– А что король?
Адриана покачала головой:
– Король считает меня чистой и безгрешной. Если бы он узнал, что я предала Ментенон и Сен-Сир, то пришел бы в ярость.
– Странно, вопреки той печальной истории, что вы мне сейчас поведали, вы всегда улыбаетесь.
– Я улыбаюсь? – Адриана искренне удивилась.
– Да, даже когда разговариваете с маркизом де Торси. Вы разве не знали об этом?
Адриана растерянно хлопала ресницами, тупо осознавая, что она улыбается даже сейчас.
– Нет, я не замечала, – призналась она.
– Это меня печалит, – сказал Николас.
– Почему?
– Если бы вы улыбались и осознавали это, то этозначило бы, что у вас хорошее настроение, а так…
– Молодая женщина всегда в хорошем настроении, – рассмеялась Адриана. – Серьезная, послушная и в хорошем настроении.