– Хр-ры-ры… Зашибу, крыса!..
Черная горячка. Тупик. Беспросвет. Сознание улетучилось из тела и спряталось в брошенной бутылке. Осталась зомбированная оболочка, уже ничего не соображающая.
По инерции родитель пошел вперед, свалившись на Катю. Она не удержалась на ногах и, падая, стукнулась затылком об острый край шкафа.
– А-а-а…
Папаша левой рукой прижал Катину шею к полу, а правой ударил по лицу.
– На отца руку?.. Сукина дочь!
«Передаем песню группы „Скорпионз“ „Я теряю контроль, когда вижу тебя“ в исполнении Иосифа…»
Контроль потерян. Как прекрасен этот мир. Посмотри.
Катя задыхалась. Батя хоть и жил впроголодь, но весил под восемьдесят. Вместе с черной горячкой. «Пьяный я был, не соображал, что делал, не виноватый. По трезвяни – родную дочь? Да Господь с вами, ни в жись!»
Серое пятно вместо батиного лица, брызги мутной слюны, искорки-мухи вокруг висящей под потолком сорокаваттки…
…Отчаянная попытка вырваться. Выбраться из-под обломков. Глотнуть свежего воздуха… Один, один маленький глоточек. Помоги…те! Не хо… Искорки срываются с лампочки и мчатся к ней. Их так много, все больше и больше, настоящий фейерверк на фоне черного неба… Не хочу!!!
Шнур. Соломинка. «Держи меня, соломинка, держи…» Сознание не отключилось, оно будет тащить уже утонувшее тело наверх… До последней секунды.
Пальцы сжались. Катя дернула, рванула из последних (ну, почти последних) сил шнур. Горячий утюг свалился со столика.
Она не почувствовала ожога. Она уже не могла чувствовать…
Хрясь! Ч-М-Т!.. (Черепно-мозговая травма.)
И еще!.. И снова!.. На, гадина!
…Минуты две она лежала без движения. Искорки разлетелись, сороковаттка слепила глаза. Боль в руке, боль в затылке. Катя застонала, уперлась локтями в пол и кое-как села, прислонившись к шкафу.
"Вы смотрели художественный фильм «Девочка мочит отца».
Отец лежал мордой вниз.
Мертвый.
«Па, ты чего, па?.. Па, я не хотела, ты же первый, па… Господи, почему? Я, наверное, просто сплю…»
Сознание возвращалось. Катя сорвалась в ванную, включила холодную воду, сунула голову под струю. Ш-ш-ш-ш…
Вернулась в комнату. Сцена номер… Та же и труп.
…На улице шел снег. Мягкий, теплый, весенний. Телефон-автомат висел на стене соседнего дома. Катя кое-как засунула скользкий жетон в щель, со второй попытки набрала номер.
– Лешенька… Это я, маленький мой. Тут такое… Скорее приезжай! По-пожалуйста. Он там… лежит… Дома. Скорее, Лешенька.
Данилов позвонил в дверь через двадцать минут. Мчался со всех ног, не обращая внимания на срывающихся с бешеным лаем злых собак, которых хозяева выгуливали исключительно ночью. Без пяти час…