— Если де Рада хочет совершать набеги на Аль-Рассан, какое тебе до этого дело, Бельмонте?
— Вот как! Хорошо. Если дело обстоит так, то зачем просить меня закрыть глаза и притвориться, будто я его не вижу?
— Я только пытаюсь уберечь тебя от неловкого…
— Не надо считать всех остальных дураками, де Рада. Я собираю дань с Фезаны для короля. Единственное, чем обоснована законность уплаты этой дани, — это то, что Рамиро официально гарантировал безопасность городу и окружающим его селам. Не только от разбойников, от своего брата в Руэнде или от других мелких правителей Аль-Рассана, но и от шутов из собственной страны. Если твоему брату хочется играть в налетчика ради собственного удовольствия, то лучше ему не заниматься этим у меня на глазах. Если я замечу его поблизости от Фезаны, то разделаюсь с ним от имени короля. Ты сделаешь ему одолжение, если доведешь это до его сведения. — Теперь в голосе Капитана уже не было ни недовольства, ни иронии, ничего, кроме железа.
Воцарилось молчание. Альвар слышал, как Лайн Нунес резким голосом отдает приказы возле коней. Голос его звучал сердито. Это случалось часто. Несмотря на все усилия, Альвар испытывал настоятельную необходимость вздохнуть и постарался проделать это как можно тише.
— Не испытываешь ли ты некоторой озабоченности, — произнес Гонзалес де Рада обманчиво серьезным, почти мягким тоном, — уезжая в земли неверных после того, как так грубо разговаривал с министром Вальедо, и покидая свою бедную жену на ранчо одну, с детьми и слугами?
— Отвечу одним словом — нет, — сказал Капитан. — Во-первых, ты слишком ценишь собственную жизнь, чтобы стать моим настоящим врагом. Я не буду говорить недомолвками: если я узнаю, что кто-нибудь из твоих подчиненных замечен неподалеку от моего ранчо, то я знаю, как действовать, и буду действовать. Надеюсь, ты меня понимаешь. Я хочу сказать, что убью тебя. Во-вторых, возможно, у меня есть свои соображения по поводу восшествия на трон нашего короля, но я считаю его человеком справедливым. Как ты думаешь, что сделает Рамиро, когда гонец в точности передаст ему этот наш разговор?
В голосе Гонзалеса де Рады зазвучала насмешка.
— Ты поставишь свое слово против моего перед королем?
— Думай, приятель, — нетерпеливо ответил Капитан. Альвар уже знал этот тон. — Ему и не надо мне верить. Но когда до него дойдут твои угрозы, — и при свидетелях, я тебе это обещаю, — как должен будет поступить король, если что-то случится с моей семьей?
Снова воцарилось молчание. Когда де Рада снова заговорил, из его голоса исчезла насмешка.