Леонт лично сорвал самодельную корону и порфировые одежды со смертельно испуганного сенатора. Тогда Симеон упал на колени и обнял сапоги верховного стратига. Ему оставили жизнь; его униженная, публичная покорность оказалась полезным символом, поскольку все происходящее было ясно видно всему ипподрому.
Солдаты быстро и безжалостно расправились с теми в катизме, кто посадил Симеона в кресло императора. Большинство из них были известными возмутителями спокойствия, хоть и не все. Четверо или пятеро из находящихся в ложе вместе с Симеоном оказались аристократами, которые считали, что у них есть причины убрать независимого императора и взять власть в свои руки при марионетке на троне.
Их изрубленные, окровавленные тела немедленно сбросили вниз, на песок, и они упали прямо на головы и плечи толпы, которая была такой плотной, что люди не могли пошевелиться.
И это, разумеется, стало основной причиной последовавшей массовой резни.
Леонт заставил мандатора объявить о ссылке ненавистного налогового чиновника. В изложении Пертения эта речь также была длинноватой, но, насколько Бонос представлял ситуацию, вряд ли ее кто-нибудь слышал.
Потому что Леонт во время объявления мандатором решения императора велел лучникам открыть стрельбу. Некоторые стрелы были выпущены в тех, кто стоял под самой катизмой; другие летели по высокой дуге и падали смертоносным дождем на незащищенных людей вдалеке от нее. Ни у кого из стоящих на песке не было оружия или доспехов. Непрерывный град стрел, пущенных наугад умелыми стрелками, немедленно вызвал панику. Люди падали, их затаптывали насмерть в этом хаосе, они дрались друг с другом в отчаянной попытке убежать с ипподрома через один из выходов.
Именно в этот момент, как писал Пертений, две тысячи Бдительных, разделенных на две группы, во главе с Авксилием появились у выходов с противоположных сторон. Один из выходов — этот слух закрепился и вызвал широкий резонанс — назывался Вратами Смерти, тот, через который выносили погибших и раненых возничих.
Бдительные надели свои шлемы с забралами. Они заранее обнажили мечи. То, что началось потом, называлось бойней. Перед ними люди стояли, прижавшись друг к другу так плотно, что даже руку не могли поднять, чтобы защититься. Резня продолжалась после захода солнца, и осенняя тьма сделала ее еще более ужасной. Люди погибали от мечей, от стрел, затоптанные в кровавой давке.
Ночь стояла ясная, старательно отмечают хроники Пертения, звезды и белая луна сияли на небе. Ошеломляющее количество людей погибло на ипподроме в тот вечер и в ту ночь. Мятеж закончился черной рекой крови, пропитавшей песок при лунном свете.