Где-то в заснеженной темноте вверх по улице прогрохотал джип. Я вытер рукавом запотевшее окно и увидел отражение знакомого мне лица.
– Господин Гюнтер, – произнес мужчина, когда я обернулся. – Я так и подумал, что это вы.
Тонкий слой снега запорошил ему волосы, и его квадратной формы голова с торчащими, совершенно круглыми ушами напоминала ведерко для льда.
– Бог мой, Нойман! – воскликнул я. – Я был абсолютно уверен, что ты погиб.
Он стряхнул с головы снег и снял пальто.
– Не возражаете, если я присоединюсь к вам? Моя девушка еще не пришла.
– С каких это пор у тебя появилась подружка, Нойман? В конце концов, за одну ты уже поплатился.
Он нервно дернулся.
– Послушайте, если вы собираетесь...
– Успокойся, – примирительно сказал я. – Садись. – Я махнул официанту. – Что ты будешь?
– Благодарю, только пиво. – Он сел и стал критически разглядывать меня прищуренными глазами. – Вы почти не изменились, господин Гюнтер. Немного постарели, слегка поседели и довольно сильно похудели – но все такой же.
– Я особенно не задумываюсь, что из себя представляю, но если ты полагаешь, что я хоть чуть изменился... – сказал я многозначительно, – то знай: все, сейчас тобой сказанное, почти слово в слово совпадает с описанием восьмилетней давности.
– Неужели прошло столько лет с тех пор, как мы в последний раз виделись?
– Да, с начала Второй мировой войны. А ты все еще подслушиваешь через замочную скважину?
– Господин Гюнтер, да вы ничего не знаете? – фыркнул он. – Я теперь тюремный надзиратель в Тегеле.
– Ушам своим не верю. Ты же бесчестен, как ворованное кресло-качалка.
– Ей-богу, господин Гюнтер, сущая правда. Янки доверили мне охранять нацистских военных преступников.
– И ты, уж надо думать, вовсю стараешься?
Наш разговор прервал официант.
– Вот ваше пиво, – сказал он, ставя кружку перед Нойманом.
Я начал было говорить, но американцы за соседним столиком разразились громким смехом. Затем один из них – сержант – сказал что-то еще, и теперь захохотал уже и Нойман.
– Он утверждает, что не верит в братские связи с нами, – объяснил Нойман. – Говорит, мол, не хочу я относиться к хорошенькой фрейлейн как к собственному брату.
Я с улыбкой оглянулся на американцев.
– Нойман, а говорить по-английски ты выучился, работая в Тегеле?
– Конечно. Я и еще много чему научился.
– Ну, скажем, информатором ты и прежде был хорошим.
– К примеру, – начал он, понизив голос, – я слышал, что Советы остановили на границе британский военный поезд и отцепили два вагона с немецкими пассажирами. Якобы это месть за образование Бизонии. – Под Бизонией он подразумевал объединение британской и американской зон Германии. Нойман отхлебнул немного пива и пожал плечами. – Не исключено, что начнется еще одна война.