Скотт не слышал, что кто-то вошел. Он, пожалуй, не услышал бы и взрыва бомбы, разорвись она в соседней ванной комнате. Он не слышал ничего, кроме своей музыки.
Сэм сначала замешкался, не зная, правильно ли он поступает. Он вслушался в слова песни, еле слышные за громкой музыкой. Оказалось, что певец советовал своим слушателям убить родителей, выпить из них кровь, а потом «сжечь все к чертовой матери». «Отличная песня, – подумал Сэм. – То, что надо». Он наконец решился. Нажал на клавишу и выключил проигрыватель компакт-дисков на середине песни.
Уязвленный, Скотт так и подпрыгнул на кровати.
– Эй!
Сэм достал компакт-диск из проигрывателя, бросил его на пол и растоптал.
– Эй, ты сбрендил, что ли?
На полках открытого шкафа было расставлено около полусотни компакт-дисков. Сэм рукой смахнул их на пол.
– Эй, кончай шутить, – взвился Скотт, – ты что делаешь?
– То, что собирался сделать уже давно.
Скотт в этот момент заметил Тессу и Крисси, стоявших у двери.
– Черт, а это еще кто такие?
– Это мои друзья, черт.
Сознательно вводя себя в раж, Скотт вскочил с кровати и заорал:
– Какого дьявола им здесь нужно?
Сэм рассмеялся. Он чувствовал почти что радость от того, что делает, от того, что он наконец понял, в чем состоит его долг перед сыном. Он ответил:
– Такого дьявола – они пришли сюда вместе со мной. – И снова рассмеялся.
Сэм сначала пожалел, что заставил Крисси смотреть на это зрелище, но потом, взглянув на девочку, заметил, что она не только не смущена, а, наоборот, хихикает. Он понял, что никакие ругательства и сцены ссор не могут ее удивить после того, что она пережила. После всего, что они видели в Мунлайт-Кове, подростковый нигилизм Скотта выглядел просто смешным и даже отчасти невинным увлечением.
Сэм забрался на кровать и начал срывать со стены плакаты. Скотт заорал на него во всю глотку. Покончив с плакатами на этой стене, Сэм спрыгнул на пол и направился к противоположной.
Скотт попытался его удержать.
Сэм осторожно отодвинул сына в сторону и продолжил начатое дело.
Скотт ударил его сзади.
Сэм никак не отреагировал на удар, только оглянулся.
Лицо Скотта пылало, ноздри раздувались, в глазах сверкала ненависть.
Сэм улыбнулся и обхватил сына обеими руками.
Поначалу Скотт даже не понял, что произошло. Он подумал, что отец хочет схватить его, чтобы наказать, поэтому начал изо всех сил вырываться. Но внезапно его осенило – Сэм буквально прочитал это на его лице, – что отец просто обнимает его. Да-да, его чертов старик обнимается с ним, да еще делает это в присутствии посторонних. Когда парень понял это, он начал вырываться уже всерьез, он крутился и извивался, отталкивая Сэма. Такой дружеский жест просто никак не укладывался в его представление о мире, как о джунглях, где хищники убивают друг друга. Еще в меньшей степени он был готов сделать ответный жест.