Ломен остановился и прислушался, надеясь, что ему почудилось.
Вопль раздался снова. На этот раз он смог различить два, может быть, три голоса. Они были далеко, не ближе чем в миле отсюда, так что их вопли не могли быть ответом на его крик.
У него похолодела спина от этих звуков. Они вызывали в нем странное желание.
Нет.
Ломен так сжал кулаки, что ногти вонзились в кожу. Он решил устоять против этой темной силы, накатывавшейся на него из ночной темноты. Надо думать только о работе, у него много дел.
Если это крики Алекса Фостера, Шэрон Фостер и Джека Такера – а так скорее всего и есть, – где же тогда девчонка, Кристина?
Возможно, ей удалось бежать, когда они готовили ее к обращению. Перевернутый стул, оставленный Такером саквояж и открытая настежь парадная дверь, казалось, подтверждали эту неприятную версию. Преследуя девчонку, охваченные возбуждением от погони, Фостеры и Такер могли уступить дремлющей в них жажде «одержимости», вырождения. Или они уже превратились в «одержимых» в другой ситуации, а на этот раз просто мгновенно сорвались в это состояние. Сейчас они преследуют девчонку там, в лесах к югу отсюда, или уже настигли ее, разорвали на куски и остались в том же «одержимом» состоянии, так как их по-прежнему сжигает этот темный огонь, эта жажда.
Ночь была холодной, но Ломена прошиб пот.
Он хотел… он жаждал.
Нет!
Сегодня днем Шаддэк рассказал Ломену, что дочь Фостеров пропустила школьный автобус и, возвратившись домой, застала своих родителей врасплох. Они экспериментировали, по их словам, испытывая свои новые возможности. Таким образом, девчонка должна была пройти через обращение раньше намеченного срока и первой среди детей. Но не исключено, что Фостеры солгали, назвав экспериментированием регрессивные изменения в своем состоянии. Дочь увидела в них «одержимых» и была, вероятно, страшно напугана, не понимая, что с ними произошло. Фостеры не могли сказать правду Шаддэку: такое признание сразу же поставило бы их в число выродившихся, отделило бы навсегда от нормальных Новых людей.
Обращение, как его задумал Шаддэк, должно было вывести человека на новые рубежи, это была насильственная эволюция.
Однако, приобретая в ходе обращения новые возможности, человек иногда становился жертвой регрессивности, одичания. «Одержимые» попадали в разряд отверженных. Но страшнее всего были «одержимые»-убийцы, они убивали всех подряд, повинуясь только проснувшемуся в них инстинкту хищника, – это были настоящие маньяки, скатившиеся до первобытного уровня.
Издалека снова раздались крики.