Пожалуй, самые существенные изменения претерпел порядок выборов. Читатель помнит, как выбирали нашего героя. Ему написали рекомендацию, потом провели на заседании отделения и утвердили на общем собрании. Отныне же рекомендовать имели право не только отдельные академики, но и учреждения, и общественные организации, и группы ученых; об открывшихся вакансиях сообщалось в печати, и на ее страницах могло происходить публичное обсуждение кандидатур. Порядок, как видим, гораздо более демократичный, чем раньше. Количество действительных членов и членов-корреспондентов было увеличено.
Новый устав, сообщим забегая чуточку вперед, просуществовал всего два года; в 1929 году приступили к переработке и в 1930 году утвердили переработанный (но не принципиально, а во второстепенных пунктах!) вариант. Тогда же избрали новый состав президиума: президентом вновь был переизбран Карпинский. Ольденбург покинул кабинет непременного секретаря. Он проработал в нем двадцать шесть лет! Мечталось ему, отдохнув, приняться, засучив рукава, за научную работу, столько замыслов ждало воплощения! Работы по истории искусств народов Западной Европы и Востока, по истории буддизма... Увы, болезнь трепала его все круче...
Выборы 1928 года — значительнейшее событие в истории академии тех лет. И нетрудно понять почему. Предстояло первое после революции обширное пополнение состава академии. 3 апреля 1928 года Совнарком своим постановлением увеличил число действительных членов до 85, то есть вдвое. Но дело даже не в количестве, хотя и оно имеет значение: впервые «лицом к лицу» сошлись два поколения ученых, молодое и старое, причем первое — дореволюционное, второе пореволюционное, что в глазах иных людей означало не только их возрастное положение, сколько нравственно-политическое. Нашлись горячие головы, которые «лицом к лицу» представляли скорее как «стенка на стенку» в равном количестве с обеих сторон и прямо-таки жаждали схватки; мы сейчас расскажем о том. Менялся, так сказать, и качественный материал: новое пополнение состояло в основном из представителей точных, естественных и технических наук. И впервые в академики баллотировались члены Коммунистической партии. Так что выборы двадцать восьмого года несли с собой много нового. И еще больше перемен предвещали в будущем.
Президент поначалу пытался утихомирить страсти. Он часто теперь жаловался на старческую память («забываю то, что нужно, и помню то, чего не нужно»), но скорее всего это простительное лукавство, позволявшее от выступления к выступлению повторять излюбленные мысли. Мысли эти нам хорошо известны. Наука есть братство ученых (и поэтому, следовательно, никакого «конфликта поколений» быть не может). Наука «стремится лишь к истине, не покоряясь никаким верованиям, доктринам или предубеждениям», «настоящий действительный работник науки ищет только истину, правду, неизбежно ведущую к справедливости... Он не может не возмущаться лишь научной ложью — умышленным выдаванием предположений за наблюденные факты... Такая ложь — не ошибки, всегда возможные — является одним из самых больших и вредных нравственных преступлений».