Он часто вспоминал Сиверскую, и как-то вырвалось у него:
— Я хотел бы, чтобы меня похоронили там, рядом с Александрой Павловной.
Но тут же одернул себя:
— Нет... нельзя!
Он и на это желание не считал себя вправе посягать: и после смерти им должна располагать академия — и уж как она сочтет к вящей своей славе...
...Его похоронят в кремлевской стене, и носилки, на которых будет стоять урна с его прахом, понесут вместе с учеными Генеральный секретарь ЦК ВКП(б) и Председатель Совета Народных Комиссаров...
Первого июня он берется в последний раз за перо. Надо написать Вернадскому.
Это письмо лучше всего было бы воспроизвести факсимильным способом. Строчки смяты, горбыли слов выведены печатными буквами... не буквами, каракулями... следы отчаянной борьбы со слепотой...
«Вы знаете, с каким интересом и вниманием я всегда относился к Вашим научным работам. До меня дошли слухи, что скоро состоится Ваш научный 50-летний юбилей, и я хотел бы принять личное участие во всех проявлениях общественного внимания к Вашим научным заслугам и лично поздравить Вас и выразить Вам от всей глубины сердца Вам и всем Вашим (находящимся в Москве и вне ее) горячие задушевные пожелания всего лучшего.
Но я с ч и т а ю с ь больным (подчеркнуто везде им. — Я.К.). Меня заставляют много лежать и удерживают от занятий. Тем не менее я занят почти без отдыха и мысленно и по бессонным ночам. Сильное падение памяти и зрения, бывшими очень острыми, отравляют самое существование... Я хотел бы написать некоторые соображения о возникновении жизни на Земле. Относительно истории нашей Солнечной системы я п о к а разделяю так называемые классические представления Лапласа и Канта, но со многими дополнениями и изменениями, к которым положительная наука нас неизбежно приводит.
Но об этом после, при свидании.
Писать мне трудно: вижу строчки, но не буквы. Это письмо писал с перерывами 3 дня».
Но не все еще сказано, и на четвертый день он снова берется за перо.
«Продолжение письма.
Я слышал, что состоялось заседание Менделеевской комиссии. Я непременно хотел в ней участвовать. Доктор не позволил мне выходить из дома, а мои родные не сообщили о заседании, которое я попросил бы устроить у меня на дому. Мне очень хотелось узнать о представленных на соискание премии работах, касающихся платины (геохимия платины).
Относительно происхождения месторождений платины уральского типа я расхожусь с большинством исследователей, но до сих пор тщетно ищу возражений, черпая иногда из критики только новые доказательства для своих соображений.