Тагиров вырвался от Вали и спрятался в ванной комнате. Потом проскользнул на лоджию, где его отец наслаждался видом из окна, потягивая сигарету. Это был высокий мужчина с хорошей осанкой, каких Мура, Шура и Нюра называют «видными». Тяжелые черты лица компенсировал добродушный взгляд.
— Что это ты такой взбудораженный? — спросил отец. Его расслабленная поза говорила о полном и абсолютном довольстве жизнью. Тагиров прислонился лбом к стеклу и издал долгий стон.
— Иногда мне чудится, что я попал в сумасшедший дом, — признался он. — Или спятил сам, потому что окружающие кажутся мне монстрами.
Отец рассмеялся и похлопал его по плечу:
— Арина сказала, будто Кира планирует выйти за тебя замуж.
— Я знаю. Она уже открыла сезон охоты.
— Охота на мужчин гуманнее, чем охота на львов — добычу принято брать живьем. — Он помолчал и с любопытством спросил; — А она тебе не нравится?
— А тебе? — задал контрвопрос Тагиров. — Только честно.
— Ну… — пожал плечами отец, выпуская дым немощной струйкой. — У нее волосы красивые.
Длинные рыжие волосы Кира считала своим украшением, ухаживала за ними с остервенением, мыла каждый день, отчего они были до невозможности пушистыми и как будто наэлектризованными. Тагиров один раз попытался проверить, не прилипают ли к ним мелкие бумажки, но Кира сочла, что он с ней заигрывает, и эксперимент пришлось прекратить.
— Па, я уже встречаюсь с женщиной, и лучше, если Арина донесет эту весть до каждого члена семьи в отдельности.
— Вон что! — Отец прищурил глаз. — А как ее зовут?
Он сразу интересовался именем, для него имя представляло первоочередной интерес, и он всегда заранее знал, понравится ему Ира, Валя, Света или нет.
— Ее зовут Элла, — с неудовольствием сказал Тагиров.
Узнав от Шелепа, что они с Эллой были влюблены друг в друга, как юнцы, он стал приучать себя к мысли, что его сердце несвободно. Кажется, Элла думала, что это стоит ему усилий, что ситуация его раздражает. Она ошибалась. Его раздражало только то, что в голове его проделали дырку, посягнув на цельность его личности.
— Послушай, отец, — начал он тот самый разговор, ради которого так надолго застрял на семейной вечеринке. — Я ничего не оставлял тебе на сохранение?
— Когда? — рассеянно спросил тот.
— Да когда угодно. Может быть, в последнее время?
— Нет, не оставлял. А что?
— Так. Не могу вспомнить, куда подевал одну вещь.
Отец обеспокоенно посмотрел на него:
— С тобой все в порядке?
И тут прямо у него за спиной раздался набрякший подозрением голос Киры:
— Ты что, решил остаться с женой?
— С чего ты взяла? — удивился он.