Словно в ответ на ее призыв в пяти метрах впереди открылась незаметная дверь, и в тоннеле появился техник Петренко, который выпил на работе, не в первый уже раз заснул на посту, а вот теперь проснулся и добровольно шел получать выговор от начальника смены. Возможно, его даже уволят, и тогда жена поведет его к очередному целителю, чтобы делать уколы или пить специальный чай, отвращающий от алкоголя. Петренко твердо знал, что от алкоголя отвратить его не сможет ничто.
Не успел он пройти и нескольких шагов, как сзади на него набросились, схватили за горло и принялись мутузить, выкрикивая:
— Как остановить поезд, гад? Говори!
В ту же секунду на нападавшего кто-то налетел. Стал хватать его за руки и вопить:
— Неб, нет, не надо! Не надо!
Со свистом пронесся очумелый паровозик, из-под колес сыпались искры, а до слуха доносились матерные слова.
Петренко побежал к распределительному щиту, нажал на краслую кнопку и услышал, как состав тормозит за поворотом, скрежеща по рельсам. Потом техника схватили за шкирку и куда-то поволокли. От страха он почти сразу протрезвел и очень сильно зажмурился. А когда открыл глаза, то увидел, что находится в той самой «пещере», где продавались билеты. Вокруг было полно людей, все говорили разом, какая-то женщина всхлипывала. Сотрудники бросились к Петренко, начали обнимать его, хлопать по плечам и спрашивать, не нужна ли ему неотложная помощь.
— Спокойно, спокойно, граждане, — увещевала людей блондинка в деловом костюмчике, размахивая глянцевым удостоверением. — Служба безопасности. Антитеррористическая. Проблем больше нет.
Петренко мешком свалился на поднесенный стул и заскулил. Выходит, в тоннеле он столкнулся с террористами?!
— Вот он, морда! — злобно крикнул помятый и ободранный Петр Сергеевич Лещина, тыча пальцем в Медведя, которого Корнеев подталкивал к выходу. — Поймали гидру!
Гидра выглядела не лучшим образом и в настоящий момент испытывала чувство глубокого стыда.
— Аттракцион закрывается до утра! — крикнул начальник смены. — Граждане, подходите в порядке очереди за деньгами, мы все вам вернем — до копеечки.
Очутившись на улице. Лайма остановилась и глубоко-глубоко вздохнула. Обвела глазами мирный пейзаж с крутящимся на заднем фоне колесом обозрения и сказала:
— Такое чувство, что я совершила путешествие в преисподнюю.
— А какое у меня чувство, я даже говорить не стану, — злобно прошипел Корнеев, глядя на Медведя с негодованием.
И тут позади них раздался незнакомый голос:
—Лайма Скалбе? Иван Медведь? Евгений Корнеев?
Все трое разом обернулись и увидели перед собой статного мужчину с седеющими висками.