— А вы, лорд? Вы получили необычное воспитание?
— К сожалению, самое обычное. Правда, мои родители искренне любили друг друга, что совсем нетипично для людей моего круга. Но я был самым обычным английским ребенком.
— А я сомневаюсь в этом.
— Да? — Он наклонился вперед. — Позвольте спросить, почему, мисс Генриетта?
Она отпила из своего бокала.
— Пожалуйста, не называйте меня Генриеттой. Я ненавижу это имя.
— Но каждый раз, когда я называю вас Генри, я вспоминаю моего одноклассника по Итону, довольно противного.
Она весело улыбнулась ему:
— Боюсь, вам придется смириться с этим.
— Я вижу, вы привыкли отдавать приказания.
— Возможно. А вы, очевидно, привыкли не выполнять их.
— Браво, Генри. Но не думайте, что вам удалось уклониться от объяснения. Так в чем, по вашему мнению, я получил необычное воспитание?
Генри поджала губы и взглянула на свой бокал, который странным образом снова был полон. Она готова была поклясться, что уже выпила по крайней мере два. И тем не менее Генри сделала еще глоток.
— Ну вы — не совсем типичный мужчина.
— Разве?
— Да. — Она взмахнула вилкой в воздухе, подкрепляя свои слова жестом, после чего отпила еще немного вина.
— Чем же я не типичен?
Генри прикусила нижнюю губу, почувствовав, что загнана в угол.
— Вы весьма дружелюбны.
— А другие мужчины — нет?
— Не ко мне.
Он улыбнулся.
— Очевидно, они не знают, как много теряют.
— Послушайте, — произнесла она, прищурясь, — вы, случайно, не иронизируете?
— Поверьте мне, Генри, я вполне откровенен. Вы — самый интересный человек из всех, кого я встречал за последние годы.
Она пристально посмотрела на него, стараясь обнаружить признаки фальши, но не увидела их.
— Хотелось бы верить вам.
Он разглядывал женщину, сидящую напротив, и улыбался. В ее лице трогательно сочетались самоуверенность и тревога. Сознание ее было слегка затуманено вином, и она говорила, размахивая рукой, не обращая внимания на кусочек фазана, опасно болтающийся на кончике вилки.
— Почему же мужчины так невнимательны к вам? — спросил он тихо.
Генри с удивлением отметила, как легко ей разговаривать с этим человеком. В чем же причина: в нем или в вине? В любом случае, решила она, вино не повредит. Она отпила еще глоток.
— Полагаю, они считают меня дурнушкой, — наконец сказала она.
Данфорд помолчал, сраженный ее прямотой.
— Это, конечно, не так. Просто вам нужен человек, который научит вас быть женщиной.
— Да знаю я, как быть женщиной. Просто я не отношусь к тем женщинам, которых хотят мужчины.
— Ее слова были так двусмысленны, что заставили его поперхнуться. Но, вспомнив, что она и понятия не имеет о чем говорит, Данфорд прокашлялся и заметил: