Широкая кровать в этот раз показалась слишком большой и неуютной, и, несмотря на усталость, ворочался Добрынин еще часа два, прежде чем уснул всерьез и надолго.
Разбудил его утром настойчивый звонок в двери. С трудом поднявшись с кровати, Добрынин пошел в коридор и, щелкнув замком, обнаружил на лестничной площадке Виктора Степановича, тоже сонного, но твердо стоявшего на ногах.
— Извините, что я так рано, — заговорил Виктор Степанович. — Приказали, Павел Александрович. Товарищ Калинин вас ждет.
Добрынин кивнул и пошел одеваться.
Минуты через три он вышел одетый и с кoтомкой в руках.
— Да оставьте вы ее, — посмотрев на котомку, сказал Виктор Степанович. — Вы же после Кремля сюда приедете!
— Там для товарища Калинина, — не вдаваясь в подробности, ответил на это народный контролер.
Погода по-прежнему была сумрачной. Моросящий дождик лепился к стеклам автомобиля. Неугомонные «дворники» еще давали возможность шоферу и пассажирам смотреть вперед, а в окошках дверей вообще ничего, кроме размытого сумрака, видно не было. Все еще горели уличные фонари, стараясь ускорить запаздывавший рассвет.
Шофер то и дело зевал. За каждым его зевком следовал зевок Виктора Степановича, сидевшего рядом на переднем сидении. Павел Александрович, сидевший за спиной шофера, чувствовал себя уже довольно бодро, несмотря на погоду и на столь неожиданно раннее пробуждение.
Перед въездом в Спасские ворота Кремля машина на мгновение остановилась. Открылась дверка со стороны Виктора Степановича, и в автомобиль заглянуло вежливо-сдержанное лицо постового милиционера. Проверив всех своим взглядом, он кивнул шоферу и, ни слова не сказав, захлопнул дверцу.
Въехали в Кремль и после нескольких поворотов остановились.
Там, на территории Кремля, дождь шел посильнее. Капли барабанили по машине с такой силой, что казалось, это град сыплется с неба.
Выскочив из автомобиля, Добрынин и Виктор Степанович быстренько добежали до торцевой служебной двери уже знакомого здания, но сухими выйти из-под дождя им не удалось, и милиционер, стоявший там на посту, встретил их искренним сочувственным взглядом.
Кряхтя из-за неприятных ощущений попавшей за шиворот воды, Виктор Степанович показал милиционеру свое удостоверение. Добрынин достал мандат, народного контролера и тоже протянул его стоявшему на страже человеку. Прочитав мандат, милиционер пристально посмотрел на котомку в руках Добрынина.
— Там что? — спросил он.
— Документы для товарища Калинина, — ответил народный контролер.
— Проходите, — кивнул милиционер.
Виктор Степанович и Добрынин поднялись по неширокой мраморной лестнице, покрытой истоптанной тысячами, а может быть, даже миллионами сапог бывшей красной ковровой дорожкой.