— Некоторых по приказу Гитлера вешали на рояльных струнах и снимали их мучения на кинопленку. Фюрер, — во всяком случае так писали после войны, — иногда просматривал эти триллеры… то есть пленки. — Антон сделал еще небольшой глоток и продолжил: — Ну так вот, о чем я… ах да, предложили ему либо суд, либо яд. В первом случае позор, мучения и травля родственников, во втором — почетная смерть от последствий ранения и торжественные похороны за счет государства. Спасая семью, он, естественно, выбрал яд. Кстати, обо всем этом после войны напишет в мемуарах его сын Манфред. Я, правда, их не читал.
«Зачем я сказал о Манфреде? — испугался Антон. — Еще прицепятся к парню, если всё это выплывет наружу».
— Дальше.
«Вот пристал. Мало ему, что ли? — подумал Антон, пригубив коньяку и доставая из пачки новую сигарету. — Я что ему, ходячий учебник истории?»
— А дальше его, то есть Роммеля, похоронят. Я видел цветные фотографии, снятые у здания ратуши в Ульме. Гроб будет накрыт флагом, по сторонам улицы войска. От фюрера, который сам не приедет, привезут огромный венок и речь. Ее зачитает, если не ошибаюсь, Рундштедт. — «Который сам был фактически заговорщиком», — чуть было не проболтался Антон.
Он замолчал, поглядывая на Ротманна, допил свою рюмку и поставил ее на край стола. Штурмбаннфюрер встал и снова начал медленно прохаживаться по кабинету.
— Это всё?
— В общем — да.
— Вы наверняка знаете и про других?
— Очень мало. Роммель здесь самая яркая и трагическая фигура. Вы знаете Шмундта? — вдруг спросил Антон. — Генерала Шмундта, личного адъютанта фюрера.
— Да, он умер в сентябре от ран, полученных в « Вервольфе».
— Значит, уже умер, — разочарованно протянул Антон. — А я думал предсказать вам еще одну смерть.
— А что вы знаете о Шмундте? — насторожился Ротманн.
— Нет, нет. Он не участник заговора. Просто я ошибочно посчитал, что он еще жив. Кажется, он получил от фюрера германский орден с листьями и мечами посмертно в день похорон, — как бы оправдываясь, добавил Антон.
«Скажу ему про Клюге, пусть успокоится», — решил он.
— А про смерть фельдмаршала фон Клюге вам что известно? — спросил он у Ротманна.
— Что, и Клюге в этой компании? — почти уже не удивился тот.
— Представьте, да. Он тоже не умер от инсульта, а отравился. Правда, его никто не принуждал. Когда его вызвали в ставку из Франции, он понял, что кем-то выдан. По-моему, это было еще в августе. Он обещал поддержку заговорщикам, если у тех всё получится. Больше по этому делу мне ничего существенного не известно.
Они оба замолчали. Ротманн задумчиво вертел в пальцах правой руки спичечный коробок, постукивая им по столу. Время от времени он делал затяжку и отрывисто взглядывал на Антона.