- Подоходные! - сказал я.
- Куда платит?
- В госбюджет!
На последнем звуке слова "госбюджет" дед затормозил.
- Выходь из машины! - сказал он.
Я пожал плечами, огляделся. Машина воткнулась в обочину неведомой трассы неизвестно в каком медвежьем углу Киевской области.
Я медленно и как мог грациозно полез из автомобиля. Дед в последний момент наклонился, захватил дверную ручку, резко прихлопнул дверь, зацепив край моей неуспевшей руки, свистнул задними колесами и был таков. Мигнул только красными фонариками.
"Ты казала: у недiлю пiдем разом до весiлля. Я прийшов - тебэ нема..." бормотал я, независимо вглядываясь в прелести украинской ночи.
Он не вернулся за мной и больше в эти каникулы нам с Михайловной не звонил. Меня подобрал до Киева грузовик, а на руке возник синяк, пониже указательного: хорошая сталь шла на первую модель "Жигулей".
- Интересно, мама уже дома? - сказал Егор. - Мобильный утопили, на полицию попали, ничего не ели...
- А вы не говорите, - отозвался Матвей. - Я вообще не люблю есть.
- Обманывать нехорошо, - сказал я. - Слушай, а точно! О! Не будем говорить. Входим с постными лицами: "Мама, клева никакого!" Вы отвлекаете Жаню, я кладу зверя прямо в холодильник, вы начинаете ныть, что хочется есть, Жаня лезет в холодильник...
- Здорово! - сказал Матвей. - С какими-какими лицами?
Отрепетировали.
Маневр удался на сто процентов.
- Ой! - сказала Жаня, когда прямо с полки на нее глянула морда. - Что это? Что такое? Купили? Откуда деньги?
Мы переглянулись.
- Ты знаешь, что такое "ой" по-английски? - сказал я. - Это "эй"! Так вот я тебе говорю: эй!
- Врете! - сказала Жаня. - Таких щук не бывает.
- А у нее крючок в губе, - сказал Матвей. - Они с крючками не продаются.
- Ну правда, мам! - сказал Егор.
- А вы потом крючок вставили! - сказала Жаня.
- А где ты в Англии видела в продаже щук? - сказал я.
- Щук? Щук? - Жаня на секунду задумалась. - Да везде!
- Непотрошеных? - Я бился до последнего.
Жаня пощупала ей живот.
- Непотрошеная... - потрясенно сказала она.
В духовку зверь залез с трудом.
- Надо было нашпиговать! - спохватилась Жаня, когда щука уже десять минут обогревалась. - Мне все равно ее жалко. Как она не хотела умирать. Как она ужом от тебя, умная, мудрая, добрая щука.
- Ого, добрая! - сказал Матвей. - Жабрами папу за руку ка-ак...
- Она хотела жить! - сказала Жаня.
- А сколько она маленьких мальков сожрала! - добавил я, потирая раненый бугор Венеры. - Чтобы в такую мудрую вырасти! Нашпиговать, кстати, никогда не поздно. Ей это, кстати, уже все равно.