Я заметил, однако, ее заминку. Для меня было очевидно, что первоначально она хотела сказать:
— Так по крайней мере поступила я!
Я решился на вылазку в неприятельский стан.
— Да, — сказал я самым любезным тоном. — Вы тоже получили подобное письмо?
Эме Гриффит принадлежит к женщинам, которые стоят выше всякой лжи. С минуту она, покраснев, молчала, а затем ответила:
— Да, получила. Но не стала принимать его близко к сердцу.
— Мерзкое? — с участием друга по несчастью спросил я.
— Разумеется. Они только такими и бывают. Буйный бред какого-то сумасшедшего. Я прочла пару слов, поняла, что это, и, смяв, выкинула в корзинку.
— А вам не пришло в голову пойти с ним в полицию?
— Нет. Я подумала, что чем меньше будут об этом говорить, тем лучше.
Модная здесь поговорка «Нет дыма без огня!» была у меня уже на кончике языка, но я сдержался.
Я спросил лишь, не скажется ли, по мнению мисс Эме, смерть матери на материальном положении Миген. Не придется ли ей теперь самой зарабатывать себе на жизнь?
— Мне кажется, бабушка когда-то завещала ей небольшую ренту, а Дик, разумеется, никогда не откажет ей в месте под крышей. Но для Миген было бы лучше, если бы она занялась чем-то, а не шаталась без дела, как до сих пор.
— Я бы сказал, что Миген сейчас в том возрасте, когда девушке хочется развлекаться — а не зарабатывать деньги.
Эме покраснела и резко ответила:
— Вы, как и все мужчины — вам не нравится, что женщины могут соперничать с вами. Вам не хочется верить, что женщина может мечтать о профессиональной карьере. Мои родители тоже не хотели в это верить. Я страшно хотела изучать медицину. Куда там — они и слышать не хотели о том, чтобы платить за мое обучение. За Оуэна они платили охотнее, а ведь я могла, быть может, стать лучшим врачом, чем мой брат.
— Жаль, — сказал я. — Это было жестоко по отношению к вам. Когда человек всей душой стремится к чему-то…
Она быстро перебила меня:
— О, я уже справилась с этим. У меня сильная воля. Живу я все время в движении, деятельно и принадлежу к самым счастливым людям в Лимстоке. У меня столько работы. Но я страстно воюю с глупыми предрассудками, что место женщины — кухня и домашний очаг.
— Простите, если я вас чем-то задел, — извинился я. Нет, я и не подозревал, что Эме Гриффит способна так разгорячиться.