— Я узнал, что люди здесь получают анонимные письма. Вы слыхали об этом? К тому же я услышал и о других неприятностях.
— Слыхал.
— Трусость и подлость, — он помолчал, а затем разразился потоком латинских стихов. — Эта цитата из Горация довольно точно подходит сюда, не так ли?
— Исключительно, — ответил я.
Кое-что я узнал, а никого, с кем стоило бы еще поболтать, видно не было, так что я пошел домой. По дороге я заскочил купить табаку и бутылочку шерри, а заодно и узнать, что судит об убийстве «глас народа».
— Какой-нибудь бродяга, — таково было общее мнение. — Знаем мы таких — подойдет к дверям, хнычет и просит милостыню, а как увидит, что девчонка одна в доме, сразу разговор другой. Моя сестра Дора один раз чуть не до смерти перепугалась: пришел какой-то пьяный, продавал книжечки с картинками…
История закончилась тем, как храбрая Дора захлопнула дверь прямо перед носом у этого типа, а сама забаррикадировалась в укрытии, которым оказался — как я догадался по деликатным намекам — туалет. «И там она и сидела, пока не вернулась домой хозяйка».
Вернулся я в «Розмарин» за пару минут до обеда. Джоан неподвижно стояла у окна в гостиной и выглядела так, словно ее мысли были бог весть за сколько миль отсюда.
— Что ты тут делаешь? — спросил я.
— Сама не знаю. Ничего особенного.
Я вышел на веранду. К железному столику были придвинуты два кресла, а на нем стояли два стакана с остатками шерри. На стуле чуть в стороне лежало нечто, на что я загляделся с немым ужасом.
— Господи помилуй, что это?
— Ну, — ответила Джоан, — насколько я понимаю, фотография больного, страдающего маниакально-депрессивным психозом или чем-то в этом роде. Доктор Гриффит считал, что это меня может заинтересовать.
Я с еще большим любопытством посмотрел на снимок. У каждого мужчины свой метод ухаживать за женщинами. Меня лично метод демонстрации меланхоликов, маньяков или параноиков как-то не привлекает.
— Выглядит довольно безотрадно, — заметил я, и Джоан от всей души согласилась со мной. — А как Гриффит?
— Усталый и какой-то ужасно несчастный. Что-то его мучит.
— Меланхолия, которую тебе не удается вылечить?
— Оставь свои шуточки! По-моему, это действительно что-то важное.
— По-моему, так он из-за тебя и мучится. Оставь его в покое, Джоан!
— Да замолчи ты! Не могу, вот и все.
— Вы, женщины, всегда так говорите.
Разозленная Джоан убежала.
Больной с маниакально-депрессивным психозом начал коробиться на солнце и, взяв за уголок, я отнес его в гостиную. Не то чтобы он доставлял мне удовольствие, но я предполагал, что это какой-то экземпляр из коллекции Гриффита.