— Весьма сожалею, тетушка Ада, — сказал он. — Боюсь, что со временем люди становятся забывчивыми. Не у каждого же, — не моргнув глазом, продолжал он, — такая удивительная память, как у вас.
Тетушка Ада самодовольно ухмыльнулась. Другого слова тут просто не подобрать.
— Тут ты прав, — согласилась она. — Прости, если я приняла тебя несколько грубо, но я не люблю, когда мне навязываются. В этом доме никогда ни в чем нельзя быть уверенным. Могут впустить к тебе кого угодно, все равно кого. И если бы я принимала всех этих самозванцев, меня бы уже давно ограбили и убили прямо в постели.
— Ну, это вы уже, вероятно, перехватили, — возразил Томми.
— Как знать, — отвечала тетушка Ада. — Стоит почитать газеты или послушать людей. Не то чтобы я верила всему, что мне говорят. Но я держу ухо востро. Поверишь ли — намедни привели сюда незнакомого мужчину — сроду его не видела. Называл себя доктором Уильямсом. Сказал, что, мол, доктор Марри уехал в отпуск, а он его новый партнер. Новый партнер! Откуда мне было знать, что он новый партнер? Только с его слов?
— Ну, и он на самом деле оказался новым партнером доктора Марри?
— Ну, собственно говоря, — сказала тетушка Ада, слегка недовольная тем, что теряет свои позиции, — как оказалось, да. Но ведь никто не мог знать это наверняка. Он вдруг появился тут, приехал в какой-то машине, и при нем была эта маленькая черная коробочка, которую таскают доктора, чтобы мерить кровяное давление, ну и все такое. Она очень похожа на волшебный ящик, о котором когда-то столько говорили. Ну, да не о том речь. Просто в такой дом мог пройти кто угодно и заявить, что он доктор, и тут же все сиделки начнут самодовольно улыбаться, хихикать и говорить «да, доктор, разумеется, доктор», и стоять более или менее по стойке «смирно», глупые девчонки! А если бы пациентка поклялась, что не знает этого человека, они бы просто сказали, что у нее склероз, и она забывает людей. Я никогда не забываю ни одного лица, — твердо заявила тетушка Ада. — Никогда не забывала. Как твоя тетушка Каролина? Давненько уж не получала от нее никаких известий. Ты ее видишь?
Томми, как бы оправдываясь, ответил, что его тетя Каролина умерла пятнадцатью годами раньше. Тетя Ада приняла сообщение об этой кончине совершенно спокойно. В конце концов тетя Каролина приходилась ей не родной сестрой, а двоюродной.
— Все, похоже, умирают, — заявила она с каким-то наслаждением. — Никакой жизненной силы. Вот в чем их беда. Слабое сердце, коронарный тромбоз, высокое кровяное давление, хронический бронхит, ревматоидный артрит и все такое прочее. Хилый народец, все как один. Вот так доктора и зарабатывают себе на пропитание. Пичкают их пилюлями. Желтые пилюли, розовые пилюли, зеленые пилюли и — я бы не удивилась — даже черные пилюли. У-ф-ф! Сера и патока — вот чем пользовали во времена моей бабушки. Готова спорить, что это слабительное было нисколько не хуже любого другого средства. Когда был выбор, что делать — выздороветь или пить патоку с серой, — человек каждый раз предпочитал выздоровление. — Она удовлетворенно кивнула. — Нельзя доверять докторам по-настоящему, правда? Особенно когда дело профессиональное… какой-нибудь новый пунктик… мне говорили, тут очень часто травятся. Чтобы поставлять сердца хирургам, так мне говорили. Я и сама не думаю, что это правда. Мисс Паккард не из тех женщин, которые бы это потерпели…