— Вряд ли, — ответил Джаред.
— Другой мальчик рассказал нам про служанку, которая много лет проработала у них в доме, пока не пропала на Темной аллее, — сообщил Роберт. — С тех пор ее никто не видел.
— Скорее всего сбежала с лакеем. — Джаред решительно закрыл свой ежедневник.
— Мне очень хочется пройти по Темной аллее, — настойчиво произнес Роберт Хью скорчил ему через стол гримасу.
— Тебе хочется только потому, что мальчишка в парке сказал, будто у тебя духу не хватит. Но если мы все отправимся туда — это не считается. Ведь лорд Чиллхерст отпугнет всех разбойников.
— Вот именно, — торжествующе добавил Итон. — Если с нами будет лорд Чиллхерст, разбойники, конечно, не появятся.
Чтобы доказать свою храбрость этому мальчику, тебе надо прогуляться по Темной аллее в одиночку. Спорим, струсишь!
— Да, — продолжал поддразнивать брата Хью. — Ты, несомненно, побоишься пойти один.
Роберт презрительно посмотрел на братьев.
— Вовсе не боюсь я вашей Темной аллеи.
— Нет, боишься, — не унимался Хью.
Джаред приподнял бровь.
— Довольно спорить. Умный человек оставляет без внимания дурацкие подначки и дразнилки. Он должен быть выше всех этих глупостей и принимать решения, основываясь на разуме и логике. Теперь, если вы позавтракали, марш готовиться к занятиям!
— Да, сэр. — Вскочив, Хью бросил на Роберта напоследок насмешливый взгляд.
Итон хихикнул и вышел из-за стола.
Роберт встал и поклонился Олимпии, с достоинством не отвечая на выпады братьев.
Джаред дождался, пока они с Олимпией остались в комнате одни. Затем он спросил через стол:
— Надеюсь, ты не возражаешь против такого расписания, дорогая?
Олимпия встрепенулась.
— Да… Да, конечно. — Она помешивала ложкой в чашке. — В составлении распорядка вам нет равных. Мне остается лишь повиноваться. Я целиком полагаюсь на вас.
— Спасибо. Я стараюсь.
Олимпия бросила на него гневный взгляд.
— Вы смеетесь надо мной, Чиллхерст?
— Нет, дорогая. Это я в последнее время выгляжу все более забавным в собственных глазах.
Глаза Олимпии вдруг вспыхнули, словно ее осенила неожиданная догадка.
— Джаред, почему вы издеваетесь над собой и своими страстями? Стыдитесь признаться, что ничто человеческое вам не чуждо?
— Дело в том, что бурные страсти только вносят в жизнь неразбериху. Все глупости, авантюры начинаются со страсти, с того момента, когда человек теряет голову. Отсюда и безответственность.
— Когда человек становится рабом страсти, тогда и происходят неприятные казусы. Вы же всегда сохраняете хладнокровие, сэр. — Она густо покраснела. — Кроме разве что тех случаев, когда вами движет романтическая страсть, — Да, — согласился Джаред, — когда я занимаюсь с вами любовью. — Он поймал ее взгляд. — Ты моя слабость, мое самое уязвимое место, моя ахиллесова пята. Моя сирена. — Джаред допил кофе и непринужденно отставил чашку. — Прощу прощения, Олимпия. Меня ждут ученики.