Волнующее ощущение близости заставляло ее чувствовать себя легкомысленной. По телу пробегали волны легкой дрожи возбуждения. Невозможно было не думать о том, чувствует ли Джаред что-либо, кроме усталости, в конце столь долгого дня.
Была почти полночь, но он, кажется, не собирался уходить. Миссис Берд уединилась в своей комнате после ужина.
Итон, Хью и Роберт давно спали. Минотавр был отправлен на кухню.
Олимпия, оставаясь наедине с Джаредом, ощущала себя во власти странного, необъяснимого возбуждения. С появлением Джареда непонятное волнение, усиливающееся по ночам, доставляло ей все большее беспокойство. При этом совместные вечера в библиотеке никак нельзя было назвать неприятными, г У Олимпии появилось острое желание поговорить с ним.
Немного поколебавшись, она нарочито шумно закрыла дневник Лайтберн.
Джаред поднял глаза от книги и насмешливо улыбнулся:
— Дела продвигаются, мисс Вингфилд?
— Думаю, что да, — ответила Олимпия. — Большинство записей весьма прозаично. На первый взгляд это всего лишь перечень ежедневных событий. Охвачен период обручения мисс Лайтберн и первые месяцы ее замужества за человеком, которого звали мистер Райдер.
Джаред загадочно посмотрел на нее.
— Мистер Райдер?
— Она казалась очень счастливой с ним. — Олимпия задумчиво улыбнулась. — Она назвала его «мой возлюбленный мистер Райдер».
— Я понимаю.
— В самом деле она обращалась к нему только так, хотя он был ее мужем. Весьма странно, но факт остается фактом.
Вероятно, она была настоящей женщиной.
— Не спорю. — В голосе Джареда прозвучали необычные нотки. Словно некое бремя спало с его души.
— Как я уже сказала, дневник по большей части кажется весьма тривиальным, за исключением того, что он написан на смеси английского, латыни и греческого. Но на некоторых страницах я встречаю странные серии цифр в сочетании с фразами, на первый взгляд не имеющими никакого смысла. Я верю в то, что эти цифры и слова — именно те ключи, которые я ищу.
— Звучит очень сложно, однако не сомневаюсь, ваш путь ведет к коду. — — Да. — Олимпия обнаружила полное отсутствие интереса в его голосе и поняла, что должна сменить тему разговора.
Она начала сознавать, что по неведомой ей причине тайна дневника Лайтберн не задевала интеллектуальные интересы Джареда, казалось, она его даже раздражала. Олимпия была весьма разочарована, так как очень надеялась поделиться с ним своими открытиями.
]]]
Однако ее вряд ли должно беспокоить его равнодушие к дневнику, ведь, в конце концов, Джаред с готовностью и радостью вел беседы на другие темы.
— Вы хорошо разбираетесь в латыни и греческом? — небрежно бросил Джаред.