— Уютная.
Беатрис засмеялась:
— Это если выражаться очень вежливо. Люси и я заложили почти все, что у нас было, чтобы приобрести ее и лавку внизу. Я написала два первых романа здесь, пока Люси завлекала покупателей своим французским акцентом и высокими ценами. Поначалу я помогала ей шить, хотя, видит Бог, я не одарена талантом в этом отношении.
— Люси снова вышла замуж…
Беатрис удивилась, что он сделал такой вывод.
— Да. Муж высоко ценит ее деловые качества. — Поколебавшись, она добавила:
— У них двое детей.
— Дети не мешают? — Лео посмотрел ей в глаза. — Этот вопрос мы еще не обсуждали.
Беатрис откашлялась.
— Дети?
— Да. Можно принять меры предосторожности.
В мозгу Беатрис промелькнули воспоминания об их безумной любовной схватке.
— Мне говорили, — каким-то неестественно высоким и незнакомым для себя голосом проговорила она. — Но я не думаю что нам нужно беспокоиться на этот счет.
Лео пристально посмотрел на нее:
— Почему ты так считаешь?
Она повернулась и направилась к столу, на котором стоял чайник.
— Я уже говорила тебе, что мой муж хотел от меня лишь одного: чтобы я подарила ему ребенка. Я не смогла этого сделать. — Чайник задрожал в ее руке, когда она подняла его. — Он не знал, но я хотела ребенка даже больше, чем он сам. Хотела иметь кого-то, кому можно было бы отдать любовь, которая не нужна была Джастину. Однако этому не суждено было случиться.
— А было такое, чтобы его любовница когда-либо забеременела?
Беатрис так резко повернулась, что чай выплеснулся из чашки.
— Это мне неизвестно. Почему ты спрашиваешь? Лео поднял бровь:
— Мужчины из моего рода, отдаваясь многим интересным занятиям, большое внимание уделяли и разведению скота. У меня были молодые и здоровые племенные быки, от которых коровам не удавалось понести. Но когда я спаривал тех же коров с другими самцами, они сразу же зачинали.
— Понятно. — Лицо Беатрис полыхало, и она могла себе представить, какого цвета оно было в этот момент. — Не могу отнести Джастина к… гм… племенным быкам, милорд, но был он совершенно здоров. Я абсолютно уверена, что проблема во мне. Право, думаю, нам не стоит больше обсуждать этот вопрос. Убедительно прошу…
Она замолчала и опустила голову. Объяснялось все тем, что, если бы Беатрис стала говорить о невозможности понянчить ребенка Лео, она повела бы себя совсем не так, как ее героини. Она наверняка разрыдалась бы.
Похоже, Лео хотел продолжить разговор, однако неожиданно отступил:
— Как хочешь.
Беатрис сделала большой глоток чая, чтобы поддержать себя. Затем резко поставила чашку на блюдце.