— В двадцать один год.
— Стало быть, вам двадцать девять сейчас?
— Да. — Беатрис не могла понять, к чему он клонит.
— Почти тридцать.
— Верно, сэр. — Она сильно потянула за бинт. Лео скрипнул зубами и сделал еще глоток бренди.
— Вы не собираетесь снова замуж?
— Нет. — Беатрис холодно улыбнулась. — Если женщина познала метафизическое совершенство самого гармоничного союза между мужчиной и женщиной, если она испытала амброзию физического, духовного и интеллектуального общения с подлинной душой своего партнера, она никогда впредь не будет довольствоваться чем-то меньшим.
— Брак был столь хорош?
— Он был само совершенство, милорд.
— Пока ваш муж не умер, — напомнил Лео.
— Совершенство не может длиться вечно. Но отрадно знать, что ты имел привилегию любить, которая выпадает немногим людям. — Она замолчала, продолжая перевязывать плечо. — Я уверена, что вы меня понимаете. Я слышала, ваш брак тоже был необычайно счастливым.
— Она была образцом грации и красоты, — твердо сказал Лео. — Она была верной, мягкой и любящей матерью моих сыновей. Ни один мужчина не может потребовать от женщины большего. Это была женщина с лицом и характером ангела.
Сердце Беатрис по непонятной причине куда-то провалилось. Выдавив вежливую улыбку, она сказала:
— Вам повезло, сэр.
Лео поднял стакан с бренди в знак приветствия.
— Как и вам, миссис Пул. Как вы уже заметили, мало кому довелось узнать подобную любовь. У меня, как и у вас, нет ни малейшего желания затенять светлую память об этом вторым браком, который никогда не сможет сравниться с первым.
— В самом деле. — Беатрис был не по душе его минорный тон. Она пыталась найти какие-то ободряющие слова. — Вероятно, это к лучшему. На примере собственных трагедий мы узнали, что за большой любовью стоит большая цена.
— Знаете, миссис Пул, вы рассуждаете в точности как персонаж одного из романов ужасов, о которых мы говорили вчера.
— В таком случае мы квиты, — сказала Беатрис, обрезая концы бинта. — Вы поразительно похожи на одного из персонажей тех же романов, который несется куда-то в полночь и в него стреляют.
— Черт возьми! Может быть, Финч и прав. Вероятно, я ив самом деле становлюсь стар для подобных вещей… Беатрис мило улыбнулась:
— По его словам, в определенном возрасте джентльмен должен избегать излишних потрясений.
Лео поморщился:
— Touche , как сказала бы ваша горничная.
«К сожалению, Сэлли не произнесла бы все это с таким превосходным французским произношением», — подумала Беатрис, бросая взгляд на результат своей работы. Она поймала себя на том, что испытывает непонятное волнение. Надо успокоиться. Конечно, она давно не видела мужчину без рубашки. Но ведь она вполне зрелая женщина и не должна позволять эмоциям брать верх.