Джонас невольно улыбнулся:
— Знакомая история. Теперь я понимаю, откуда идут твои сегодняшние проблемы.
Верити мгновенно обозлилась:
— У меня сегодня только одна проблема — знать, что случилось с тобой этой ночью!
Джонас примирительно поднял руку:
— Прости. Короче говоря, я до сих пор не знаю, всегда ли обладал своим даром. Возможно, до поры до времени он просто дремал, не подавая признаков жизни, или же в один прекрасный момент вдруг возник ниоткуда. Именно на этот вопрос наряду со многими другими пытались ответить психологи в лаборатории Винсента.
Это заинтересовало Верити. Похоже, она понемногу склонялась к мысли, что за словами Джонаса стоит нечто большее, чем обычное самовнушение.
— Так тебя обследовали?
— И не один раз. Один чудаковатый питомец Винсента, некто Илайхью Райт, отписал родному колледжу ежегодное содержание при условии, что средства будут направлены на психологические исследования. Отцы Винсента были в шоке, но не решились отказаться от живых денег. Короче, изыскания шли полным ходом. Сама понимаешь, когда есть средства, всегда найдутся работнички, готовые промотать их на любые химеры. А посему Винсентский отдел исследований аномальных явлений в то время был самым богатым и прекрасно оснащенным во всем штате. Да, впрочем, никто особо с ним и не тягался.
— Как ты сказал?
Сардоническая ухмылка появилась на губах Джонаса.
— Я слышал, пару лет назад этот отдел все-таки упразднили. Райт умер, а колледж потерял и остальные источники финансирования, поскольку слишком многие были уверены, что заведение, сорящее деньгами на всякую ерунду, не стоит серьезных капиталовложений. Короче говоря, они решили прикрыть эту лавочку. И не много потеряли, я считаю. Эти исследователи были настоящими вампирами.
— Ну же, — окликнула Верити, когда Джонас надолго замолчал.
— Весь ужас эксперимента, которому меня подвергли, заключался в том, что мой поначалу слабый дар от этого только расцвел и окреп, — медленно произнес Джонас. — Меня выбрали для тестирования, поскольку я продемонстрировал некие намеки на экстрасенсорные способности. К концу обследования я был обременен полностью раскрывшимся талантом.
— Но как тебя все-таки отобрали?
— Эти бесноватые время от времени обследовали всех студентов и преподавателей на предмет обнаружения каких-нибудь любопытных отклонений. Я согласился на тестирование, потому что мне и самому было интересно.
По мере углубления исследований мой дар крепчал с каждым днем.
— Ты считаешь, что в этом виноваты тесты?
— Это единственное разумное объяснение, тем более что к нему пришли и психологи. Мой случай стал настоящей сенсацией. Постепенно я занервничал, чувствуя, что с каждым новым опытом со мной начинает твориться что-то странное. Но никто не обращал на это внимания! Ученые буквально дрались за меня, я был самым ценным экземпляром в их коллекции… Неудивительно, что по мере углубления исследований мое мнение принималось в расчет не больше, чем мнение подопытной белой мыши!