— Ну, как вам сказать… В безмятежном отрочестве я занималась всем понемножку. Немного рисовала, немного лепила, — задумчиво отозвалась Кейтлин, не сводя глаз с бурлящей воды. — Но по-настоящему я поняла, что стану художницей, лишь в двадцать с небольшим. О, это далось мне нелегко! Я прошла через каторгу и тюремное заключение у мольберта. Полагаю, это чем-то сродни затворничеству в монастыре. Знаете, Верити, у меня ведь никогда не было божественного дара, призвания или хотя бы желания прославиться. Искусство… Тяжкий труд, вот что это такое.
— Как я вас понимаю! Но простите, мне не терпится узнать, что же сподвигло вас на столь ответственный шаг?
Кейтлин улыбнулась, но глаза ее остались холодными. Казалось, они не выражали ничего, кроме мучительной боли.
— Признаться, одно трагическое происшествие заставило меня обрести новую цель в жизни.
Верити прекрасно понимала, что расспрашивать дальше просто бестактно, но жгучий интерес и предчувствие возникающей дружбы подтолкнуло ее задать новый вопрос:
— Вы говорите о катастрофе, в которую попали?
На какую-то долю секунды Кейтлин растерялась.
— Да-да… катастрофа имела самое непосредственное отношение к желанию стать художницей. Больше двух лет я провела в больницах, тут уж поневоле займешься переоценкой ценностей, — произнесла она и ненавязчиво перевела беседу в другое русло:
— Ну а вы, Верити? Когда вы поняли, что готовы открыть собственное дело?
Девушка ненадолго задумалась.
— Желание держать ресторанчик было для меня чем-то средним между необходимостью иметь собственный очаг и собственную кухню. Это очень трудно объяснить.
Наверное, с каких-то пор стряпня стала ассоциироваться у меня с домом, с постоянством.
Малоречивая Тави хранила молчание даже тогда, когда разговор перекинулся на обсуждение последнего нашумевшего фильма. Верити попыталась было вовлечь ее в беседу, но Тави лишь вежливо улыбалась. Темные глаза ее неотступно следили за Кейтлин, и Верити не могла отделаться от впечатления, будто Тави что-то тревожит в поведении хозяйки. Было совершенно очевидно, что в лице несловоохотливой Тави знаменитая художница обрела не просто прекрасную компаньонку, но и преданного друга. Интересно, понимает ли это сама Кейтлин?
Когда художница наконец дала знать, что собирается выходить, Тави немедленно бросилась к ней, помогла выбраться из воды, подала палку, насухо обтерла полотенцем.
Верити невольно скользнула взглядом по усохшей, изуродованной ноге Кейтлин и тут же быстро отвела глаза.
— Не смущайтесь, — спокойно сказала Кейтлин, заметив ее реакцию. — Это произошло очень давно. Я уже привыкла.