Любовница (Квик) - страница 39

— Совершенно не смешно. Где сдобные булочки?

— На последнем подносе с краю, где им еще быть? — Маркус отнес свою тарелку с завтраком на стол и уселся. — Кажется, ты собирался провести целый месяц в Шотландии, в гостях у Гарри и его семьи.

Беннет сосредоточился на подносе с булочками.

— А ты, кажется, собирался провести месяц в Йоркшире.

— Я передумал.

— Вот и я тоже.

Маркус нахмурился:

— Случилось нечто заставившее тебя переменить планы?

— Нет. — Беннет не поворачиваясь перекладывал на свою тарелку омлет с другого подноса.

Маркус бросил тревожный взгляд на Беннета. Он слишком хорошо знал своего брата, у Беннета никогда не было от него секретов. Значит, что-то произошло.

Маркус практически один воспитывал брата после того, как восемнадцать лет назад умерла их мать.

Отец в то время был еще жив, однако Джордж Клауд младшим сыном интересовался еще меньше, чем старшим. Скучным оковам семейной жизни он всегда предпочитал собак, охоту и друзей в ближайшем кабачке.

Заниматься Беннетом было абсолютно некому — и Маркус взял эту обязанность на себя, как еще раньше взял на себя ответственность за управление отцовской фермой. С тех пор прибыльность хозяйства начала год от года стабильно расти — и все благодаря успешным экспериментам Маркуса с сельскохозяйственной техникой, удобрениями, способам обработки пашни и применению последних достижений племенного скотоводства.

Джордж Клауд возросшую прибыль от своей фермы тратил на покупку лучших собак и лучших жеребцов. Когда жена робко заикнулась о том, что неплохо бы отправить Маркуса учиться в Оксфорд или Кембридж, он немедленно оборвал разговор. Джордж Клауд вовсе не собирался расставаться с прибылью, которую приносила ему лучшая ферма в графстве.

Время от времени отец одобрительно похлопывал Маркуса по плечу, громогласно восторгаясь тем, что вырастил такого на редкость полезного сына. Иногда, — впрочем, гораздо реже, в неожиданном приливе отцовских чувств — он брал на руки маленького Беннета. Кроме того, он часто с удовлетворением отмечал, что оба сына, к счастью, унаследовали его могучее телосложение. Отец любил повторять при этом, дескать, хронические недомогания, вроде тех, которыми страдала миссис Клауд, — чертовски неприятная вещь. На чем, собственно говоря, и завершалась отцовская роль Джорджа Клауда в воспитании детей.

Мать мальчиков, чьи постоянные жалобы на здоровье носили весьма неопределенный характер и происходили скорее всего от меланхолии и переутомления, в один прекрасный день слегла с самой настоящей лихорадкой. Болезнь унесла ее в считанные часы. Маркусу было тогда восемнадцать лет. С двухлетним братишкой на руках он сидел возле постели умирающей матери…