Мэтти почувствовала, что становится пунцово-красной.
— Хоть ты и сестра мне, Эриел, но свою любовную жизнь обсуждать с тобой я не собираюсь.
— Почему нет? — криво усмехнулась Эриел. — Только вообрази, какими милыми секретами мы можем поделиться, как сестры, спавшие с одним и тем же мужчиной. Давай признаем, не так уж он и хорош в постели.
— Заткнись, Эриел. — В душе Мэтти снова поднимался гнев.
— Да правда это, Мэтти. Предупреждаю тебя, этот его стиль «сунул, вынул — и бежать» быстро надоедает.
— Я сказала, Эриел, заткнись! Не хочу больше слышать ни слова.
— Хью тебе не подходит. Как не подходил мне. Насколько я могу судить, он не подходит ни одной современной женщине. Он отсталый, бесчувственный, неотесанный чурбан, Мэтти. Послушай меня. Мы же говорим о твоем будущем.
— Ладно. Ты хочешь, чтобы я это сказала? Что я боюсь? Что сама не знаю, что делаю? Хорошо, я боюсь, я это признаю. Я не понимаю, что нашло…
Легкий шорох открываемого бумажного пакета заставил Мэтти замолчать и посмотреть мимо сестры на дверь. Там стоял Хью, прислонившись плечом к притолоке, и что-то делал с пакетом из китайского ресторанчика, находившегося за углом. Когда в помещении наступила внезапная тишина, он поднял голову от пакета и спокойно проговорил:
— Не смущайтесь, продолжайте. — Потом достал из пакета небольшую картонную коробку. — Я зашел, чтобы принести Мэтти обед. Решил, что ей стоит подкрепиться перед открытием.
— Бог мой, — выдохнула Эриел. — Посмотри на себя. Такой спокойный. Такой отвратительно уверенный в себе. И как ты можешь быть таким полным и совершенным негодяем, Эбботт? Как ты можешь?
— Ну, — задумчиво протянул Хью, — должен тебе признаться, это непросто.
— А, заткнись! — Эриел метнулась мимо него в облаке черного шелка.
Секундой позже входная дверь открылась и с грохотом захлопнулась.
В офисе опять наступила тишина.
Хью посмотрел на отвертку, которую Мэтти продолжала судорожно сжимать в руке.
— Вот что я тебе скажу. Если ты тихо и осторожно положишь ее на стол, я дам тебе поесть.
Мэтти почувствовала, что дрожит. Она бросила отвертку на стол, обошла его и резко опустилась в кресло — у нее просто подогнулись колени.
Она молча смотрела, как Хью достает из пакета еду — вермишель и овощи в ароматном арахисовом соусе.
— Ешь, — велел Хью, расстилая на ее коленях салфетку и подвигая ей картонную тарелку с вермишелью. — Когда закончишь, я помогу тебе повесить остальные картины.
— Спасибо. — Мэтти тупо уставилась в тарелку.
— Не стоит благодарности. Даже от нас, отсталых, бесчувственных, неотесанных чурбанов, может быть какая-то польза.