Англия была безвозвратно потеряна для католицизма — все из-за одного развода!
А в 1553 году королевой Англии стала ярая католичка, Мария Тюдор. И по стране запылали костры, на которых сжигали людей. Епископов и студентов, проповедников и бунтовщиков, пахарей и торговцев…
В этих условиях только связями друзей Хоукинзов можно было достичь того, что известный еретик получил скромное место писаря в складах («магазинах») экспортной шерсти.
Отец корпел в темноватой конторе, мать стирала, готовила и кормила младенцев — а беременна она в то время была почти ежегодно. А Фрэнсис болтался по набережным. Запах моря и корабельной смолы он был готов вдыхать с утра до ночи. К десяти годам он уже мог управлять малым парусом, и руки его, как руки заправского взрослого моряка, были черными, жесткими, с морщинистыми от морской соли ладонями.
Но поскольку плавать (простите, «ходить») по морю теперь Фрэнсису удавалось реже, чем в Плимуте, больше времени оставалось для детских игр. Впрочем, игры Фрэнсиса были не самыми безобидными. Соседский парень, на пару лет старше Фрэнсиса, по имени Говард, объявил однажды товарищам по играм, таким же протестантским детям, как и он сам, что он будет понарошку испанским королем Филиппом. И тут же отобрал у одного из мальчишек завтрак — ломоть хлеба с холодной бараниной. И так же бесцеремонно, целиком войдя в роль, поотбирал у одного ножик, у другого яблоко, у третьего куколку-матроса, вырезанную из липы. Малыши отдавали свои драгоценности, испуганные и заплаканные. Все, кроме одного, игравшего под деревом с самим собой в «расшибалочку». «Филипп» направился к нему и встал позади него.
— Удирай, Фрэнсис! — закричали мальчишки. — Беги, не то он побьет тебя!
Но Фрэнсис точно и не слышал. «Филипп» схватил его за плечо и развернул к себе лицом. Фрэнсис снизу вверх спокойно глянул в глаза «испанскому королю».
— Дай мне биту! — уверенно сказал «Филипп». — Добром говорю тебе: дай. А то так исколочу, что ряшка станет как печеное яблоко!
— Попробуй.
— А если отречешься и возопишь «Помилуй мя, папа римский!» — бить не буду!
— Никогда!
— Ах ты, проклятый маленький еретик!
«Филипп» замахнулся. Фрэнсис отскочил. «Филипп» не успел затормозить, ударил в воздух и смешно замолотил обеими реками, силясь сохранить равновесие. Фрэнсис подскочил ближе и изо всех сил толкнул «Филиппа» в бок. «Испанский король» покачнулся и заорал:
— Себе хуже дела…
Он не докончил, потому что Фрэнсис наклонил круглую голову, как молодой бычок, и боднул «Филиппа» в живот. Тот упал — и Фрэнсис успел ему помочь подножкой, развернув «короля» вниз лицом, сам тут же вскочил к лежащему на плечи, уселся и начал тыкать обидчика в мокрый песок, сзывая ребятишек, среди которых были и двое его младших братьев, Томас и Джон: