мужьями своих подруг, а также их женатыми сыновьями и пасынками. Естественно, что после распространения этого слуха Виктория стала желанной гостьей на любом светском приеме.
«Они и не догадываются, что я веду себя как ковбой, который верхом въезжает в стадо, накидывает аркан на молодого бычка и ставит на нем свое клеймо», — подумала Виктория, глядя в огонь. Они не подозревали, что во время теннисных матчей в «Кантри-клубе», на балу динозавров в Музее естественной истории и даже во время редких посещений церкви Всех Святых в Пасадене Виктория не упускала своего. Мужчина, которого она выбирала, всегда был молод и женат на девушке из хорошей семьи. Такому человеку было что терять; следовательно, ему не поздоровилось бы, вздумай он не то что похвастаться своей победой, но просто назвать кому-нибудь имя своей любовницы. Когда Виктория находила такого мужчину, она убеждалась в его физической привлекательности, проницательно оценивала степень его доступности, а потом ждала первой большой вечеринки и говорила избраннику на ухо несколько тихих слов.
— Вы были бы сильно шокированы, если бы я призналась, что умираю от желания трахнуть вас? — И все. Ничего другого не требовалось.
Мужчинам приходится труднее, думала она. Если бы такое сказал мужчина, это прозвучало бы грубо и пошло. Но когда такое говорит женщина, мужчина теряет способность к сопротивлению. О боже, какие самодовольные, жадные дураки! Как просто подцепить их!
Если эти мужчины оказывались Виктории по вкусу, она заставляла их признаваться в самых тайных сексуальных фантазиях, даже если эти фантазии были столь постыдными, что ими нельзя было поделиться с женой. Достаточно было облечь свои желания в опасные слова и шепнуть их лежавшей рядом и внимательно слушавшей Виктории (у которой слегка раскрывались губы, а рука сама собой начинала поглаживать сладострастное тело, едва прикрытое прозрачной тканью), чтобы их охватило животное вожделение. Виктория позволяла им играть с ней в эти запретные игры, а потом учила их таким вещам, которых их жены наверняка не позволили бы. Она стала настоящим мастером по части эротики. Она позволяла мужчинам все, кроме одного — причинять ей боль, физическую или эмоциональную. Виктория развращала мужчин до такой степени, чтобы они теряли способность получать удовлетворение с другой женщиной, а потом прогоняла. Мысль об их будущих мучениях доставляла ей еще большее наслаждение, чем их тела и доверчивое обожание.
Виктория требовала, чтобы мужчины удовлетворяли ее до того, как удовлетворят себя, и молчали во время ее приближения к оргазму. Она крепко закрывала глаза и представляла, что на их месте находится Ангус. Ее аппетит возбуждали незнакомые мужчины; охота за новичком и процесс обольщения были Виктории дороже повторения пройденного. Особенно безудержной она становилась после встреч с Ангусом, когда возвращалась в Калифорнию неудовлетворенная. Гнев и бессилие делали ее нетерпеливой и жадной.