Кинтель старался не думать лишний раз о катастрофе. Потому что, если представляешь такое, то, значит, соглашаешься до конца, что она была. И не просто была, а имеет отношение к тебе. Как «Рафаил»… И получается, что отказываешься от своей тайны, от последней надежды.
Кадр сменился, режиссер что-то оживленно говорил зрителям. Кинтель убрал до отказа громкость. Подошел к столу, подержал руку на телефоне. Позвонил деду:
— Толич… Еще не началось совещание?
— Нет пока… Что случилось?
— Ничего. Так, вспомнил… Толич, когда человек умирает, дают какой-нибудь документ?
— Ну-ну… дают, конечно. Свидетельство о смерти… Что у тебя за похоронный интерес? — Дед явно забеспокоился.
— Толич, а про маму такое свидетельство есть?
— А, вот оно что… — слегка отчужденно отозвался дед. — Нет, мы не получали. Когда человек гибнет с судном и его не находят, он считается пропавшим без вести. По крайней мере, какое-то время… Ну, потом-то, наверно, дают бумагу. Родственникам… А кто должен был получать? Она же одна жила…
— Ну да. Никому никакого дела… — вырвалось у Кинтеля.
— Даня, — осторожно сказал Виктор Анатольевич. — Чего это ты сегодня… такой? Может, правда заболел?
Кинтель тряхнул головой:
— Все нормально. Просто подумалось… Кино идет про морскую катастрофу, вот и вспомнил.
— Не смотрел бы чего не надо…
— Ага, я переключил… — Деда не следовало волновать зря, опять за сердце будет держаться. — Ладно, пока. Совещайся там…
Кинтель не успел снова погрузиться в печальные мысли. Едва положил трубку, как аппарат затрясся от звонка.
Звонила Алка Баранова.
— Кинтель! Ты почему в школе не был?
— Это… кха… О-эр-зэ, или катар… Дед не пустил. Он же у меня врач.
— А тебя Диана пол-урока склоняла. Какой ты такой-сякой… Что ты ей вчера наговорил?
— Да ну ее! Она меня еще с детсадовских времен помнит! Я ее при одной встрече дебилкой обозвал. По младенческой наивности… А вчера опять сцепились.
— Имей в виду, ты нажил смертельного врага…
— Видал я этого врага знаешь где… А с чего это уж так-то — «смертельного»?
— Потому что ты задел у нее больные струны. Когда говорил, что нельзя предавать детей… Она же замуж собирается, а у нее от первого брака семилетний сын. И она его сплавляет в интернат, чтобы с новым супругом жить не тужить…
«Вот оно что!» Кинтель чуть не похвастался, что будущего мужа Дианы обозвал проходимцем. Но Алку следовало держать в строгости. И он сурово сказал:
— Собираешь всякие сплетни.
— Ни капельки не сплетни! Это все девчонки знают!
— Я-то не девчонка! Чего ты мне бабью информацию на уши вешаешь?
— Ты невозможный тип, — надменно сообщила Баранова.