Если бы только она могла поговорить с кем-либо обо всем! Но с кем? Тетя Амелия сразу упала бы в обморок; любая ее подруга знала об этом ровно столько же, сколько она сама; Педжин испугалась бы за нее и умоляла бы рассказать обо всем отцу, а папа… она не могла сказать отцу, потому что он немедленно приказал бы наказать Хэмптона, и не имело значения, что он совершил, для нее мысль о том, что его опять будут бить кнутом, была непереносима. «Мне, по крайней мере, — подумала она яростно, — не приходит в голову избивать людей, потому что они находятся в моей власти».
* * *
На следующий день после обеда в ее дверь постучали.
— Мисс Кейт?
— Входи, Педжин!
Педжин приоткрыла дверь и просунула в щель свою голову, ее глаза оживленно блестели:
— О, мисс, лейтенант Перкинс пришел повидаться с вами!
Педжин нельзя было одурачить выдумкой насчет болезни. Любовная лихорадка — таков был ее диагноз, и причиной тому, по ее мнению, стал тот незадачливый лейтенант, который заходил три недели тому назад и больше не появлялся. Она знала наверняка, что из-за Генри Стифенса или того парня из семейки Миллеров мисс Кейт не стала бы страдать. Значит, вся загвоздка в лейтенанте. И хотя себе она его бы не выбрала — слишком уж серьезный! — ей хотелось, чтобы он обязательно достался Кетрин, раз уж он так по душе ей пришелся. Поэтому-то Педжин чуть не заорала от радости, когда увидела лейтенанта, стоящего в дверях.
— О, в самом деле? — лицо Кетрин прояснилось. — Я сейчас же спущусь вниз.
— Он в гостиной, мисс. И, — добавила она заговорщическим тоном, — мисс Амелия наверху прилегла подремать немного. Хорошо, что это я открыла дверь, а то этот вечно надутый старик Симмонс обязательно доложил бы ей о госте.
Педжин, сама родом из строгой и большой католической семьи, хорошо знала, как трудно улучить минутку, чтобы побыть наедине с кем-нибудь подальше от любопытных глаз родственников.
— Спасибо тебе, Педжин! — Кетрин пригладила свои волосы, поправила воротничок платья и пошла вниз приветствовать гостя.
* * *
Когда она вошла, Перкинс стоял у камина. Она подошла к нему, дружеским жестом протягивая руку. Его глаза осветились радостью, она показалась ему прелестнее, чем когда-либо прежде, и он крепко сжал ее руку.
— Ну, лейтенант Перкинс, а я, признаться, и не ожидала увидеть вас здесь снова, — сказала она, немного поддразнивая.
— Что? Вы посчитали меня трусом? — он улыбнулся ей с высоты своего роста.
Ее близость, тонкий приятный аромат розовой воды заставили его внезапно представить ее в своей постели, и при этой мысли его лицо покраснело.