Вытащив руку из кармана, герцог разжал кулак, и на его ладони в слабом лунном свете засверкала синим огнем Звезда Джайпура. К ней прицепились пушинки, но они не могли умалить безупречной красоты совершенного драгоценного камня.
Однако Мэгги не подумала опустить веер. Он сразу понял, что ни красота сапфира, ни его баснословная стоимость никакого впечатления на нее не произвели. Как это похоже на его Мэгги!
— Если рассказанное тобой правда, — холодно произнесла она, — то зачем принцесса Аша оказалась сегодня в твоем холле?
Джереми со вздохом опустил драгоценность в карман.
— Для меня это тоже тайна. Насколько я понял из слов переводчика, Аша безумно в меня влюбилась и, несмотря на все мои протесты, твердо намерена выйти за меня замуж.
Мэгги швырнула в него веер, но, к счастью, он это предвидел и нырнул за диван. Веер ударился о ручку кожаной софы, с треском упав на паркет.
— Я так и знала! — воскликнула она. — Как ты мог, Джерри? Как ты мог!
— Что мог? — Герцог вскинул руки, защищаясь от ее беспорядочных ударов. Видимо, за время его отсутствия Мэгги научилась раздавать пощечины. — Что я такого сделал?
— Что сделал? Я скажу тебе, что ты натворил, дурень этакий! Ты заставил ее в тебя влюбиться!
«Как и меня», — мысленно докончила она, испытав неодолимую потребность кого-то ударить, а поскольку под рукой оказался растерянный Джереми, то он и стал мишенью для ее неудержимого гнева.
Хоть бицепсы у него были мощными, однако удержаться от гримасы боли он не смог: удар у Мэгги был по-прежнему классным. К тому же он сам обучил ее боксерским приемам и чувствовал себя вовсе глупо.
Ему не хотелось причинять ей боль, но еще меньше хотелось, чтобы она ушиблась. Судя по тому, как Мэгги прыгала вокруг него, согнув правую руку для удара (зрелище весьма соблазнительное, учитывая глубину ее декольте), она могла повредить себе костяшки пальцев. Джереми решил положить конец играм и как опытный военный приготовился сделать это быстро.
Возможно, не слишком тактично было схватить ее за талию, бросить с размаху на диван и прижать всем телом к упругой кожаной обивке. Его эта поза очень порадовала, несмотря на гневное выражение лица Мэгги.
— Слезь с меня!
— И не подумаю, — ответил Джереми, восхищаясь бурно вздымающейся грудью, чуть не выпадавшей из платья от усилий ее хозяйки освободиться; это могло произойти в любой момент, и он будет последним дураком, если не останется в том же положении, чтобы насладиться таким зрелищем.
— Когда однажды пять лет назад я с тебя слез, мне пришлось долго ждать второй такой возможности полежать на тебе, а в кавалерии меня научили, что шанс решает все, отступление ни к чему не ведет.