Потом она тихо произнесла:
— Когда я смогу увидеть моих детей?
— Что ж. — Он улыбнулся. Впервые. И стал красивым. — Будем считать, что наши недоразумения улажены, и перейдем к делу.
Она смотрела на него и думала, что этот человек, наверное, сумасшедший. Его совершенно не смущает, что по его вине она оказалась здесь, прикованной к постели, именно он и все эти люди, как грабители и резатели с большой дороги, вторглись в ее жизнь, и при этом он пытается демонстрировать ей какой-то похожий на анахронизм кодекс достоинства.
Гипнотизер.
Слово врага… Нет, ну как вам? В других условиях она б умерла со смеху.
Потом она снова подумала о том маленьком «или» и о теплящейся за ним надежде — ведь все возможно. По большому счету мир вокруг настолько свихнулся, что возможно все.
«Испания… Имеет ли это какое-нибудь значение?»
Она подумала, что когда-то провела в Испании три самых счастливых дня в своей жизни.
* * *
— Браво, Санчес! Вот это разводки. А какие обороты речи — «слово врага»… Нет, вы слышали? — Человек уставился на монитор.
— Он все сделал. Можем поздравить друг друга.
— Великолепно. Как он ее подвел к теме… И слова-то какие нашел.
Последний раз я слушал его запись беседы с красноярскими, базарил с братвой «по понятиям»… По-свойски кумекал.
— Что тебя удивляет?
— А здесь… Грамотно. Я боялся, что он сейчас начнет стихи читать.
— Она все же женщина. Мог бы и прочесть. Профессионально…
— «Слово врага»… А полмиллиона долларов — что это за безумная цифра?! Импровизация?
— Не страшно, Гринев, отрегулируем. Главное, что все сдвинулось с мертвой точки.
— Но мы же не собираемся швырять деньги на ветер?
— Разумеется. Не забивай себе голову техническими вопросами.
Гринев все прекрасно понимал — это был отработанный профессиональный подход. На подобных приемах строилась старая добрая вербовка. Поймал человека за руку или изменил привычный ход вещей какими-либо иными способами, посопереживал, выказал, что тебе небезразлична его личная жизнь, его судьба, продемонстрировал некое душевное родство, схожесть миропонимания, чуть нажал — и бери его тепленьким. Все так, но… Санчес молодец. Эта барышня была та еще штучка. Рано или поздно она все равно бы сломалась — дети все-таки главный фактор, но только лишь жестким давлением здесь бы не обошлось. Да и не было у них времени на все эти «рано или поздно». Выходит, опять они обязаны Санчесу.
— Вы больше не считаете, что она выцарапает той, второй, глаза? — усмехнулся Гринев.
— Думаю, что, если бы у нее была под рукой синильная кислота, она бы не пожалела плеснуть ей в физиономию.