Что не сильно отличается от благотворительности.
Да, мы с Меридией часто шутили, что работать в нашей лавочке — все равно что работать на благотворительность — настолько смехотворно мало нам платят.
День шел своим чередом. Мы наконец принялись за работу.
Никто больше не вспоминал о миссис Нолан, Любовях, разрывах, неожиданных деньгах и моей свадьбе.
Потом, ближе к вечеру, позвонила моя мама, и я приготовилась к очень плохим новостям. Мама никогда не звонит просто так, чтобы поболтать о том о сем, потратить пять минут моего рабочего времени; обычно она трагическим шепотом сообщает о катастрофах. Ее излюбленная тема — чья-нибудь смерть, но если никто не умирает, сойдет и стихийное бедствие. А также сокращение штатов на работе у брата, киста на щитовидке у дяди, пожар в зернохранилище в Монагане, беременность какой-нибудь из моих незамужних кузин.
— Ты знаешь Мейзи Паттерсон? — возбужденно спросила мама.
— Да, — ответила я, подумав при этом: «Мейзи как ее?» — но вслух предусмотрительно уточнять не стала, потому что иначе пришлось бы выслушивать подробный рассказ о родословном древе Мейзи Паттерсон.
— Так вот… — протянула мама, нагнетая напряжение. — Мейзи Паттерсон, очевидно, отошла в лучший мир, но просто констатировать этот факт было мало.
— Да, — терпеливо повторила я.
— Вчера ее закопали! — выдержав паузу, патетически воскликнула мама.
— Зачем? — мягко поинтересовалась я. — Чем она им так досадила? И когда откопают?
— Очень остроумно, — с горечью заметила мама, расстроившись, что новость не произвела на меня должного эффекта. — Тебе нужно послать им открытку с соболезнованиями.
— Как это произошло? — спросила я, чтобы подбодрить маму. — Она попала головой в зерноуборочный комбайн? Задохнулась в бункере с зерном? Или ее заклевали куры?
— Нет, — раздраженно бросила она. — Не валяй дурака, ты что, не знаешь, что она уже давно жила в Чикаго?
— Ах… да, конечно.
— Нет, это очень печально, — продолжала мама, на пару децибел понизив голос из уважения к усопшей, и следующие пятнадцать минут подробно излагала мне историю болезни Мейзи Паттерсон. Я услышала про ее странные головные боли, про очки, которые ей прописали, про обследование, которому ее подвергли, когда очки не помогли, про рентген, горы лекарств, диагнозы, которые ей то ставили, то отменяли ничего не понимающие специалисты в больнице, пока все не стало ясно, и, наконец, про красную «Тойоту», которая сбила ее на улице, от чего у бедняжки произошел разрыв селезенки, и она спешно отправилась в лучший мир.