Тише, моя дорогая, успокойся. — Она нахмурилась.
Кстати, я тут как раз вспомнила, что ты украл кое-что принадлежащее мне. — Она протянула к нему руку жестом разгневанной королевы. — Копию карты сюда, пожалуйста.
Питер улыбнулся своей обычной покровительственной, но вместе с тем чарующей улыбкой, которая обычно сражала женщин наповал. Но Элли теперь хорошо знала, что кроется за этим очарованием.
— Нет, моя дорогая. Ты ведь знаешь старое правило искателей сокровищ: кто первый нашел, тот и хозяин.
— Да ты за всю свою жизнь ничего не нашел, Питер Уэнворт! У меня было целых три недели обо всем подумать, так я вот что тебе скажу. Ты вообще никогда и ни к чему не прилагал никаких усилий. Ты с успехом тратил денежки своего отца, пока твое сибаритство и любовь к роскоши не вышли за рамки его щедрости. А раз наша свадьба была отложена и ты не мог запустить руку в мое приданое, ты решил ограбить меня. Но до тех пор, пока кто-нибудь не станет постоянно снабжать тебя деньгами или делать за тебя грязную работу, ты никогда не достигнешь успеха ни в одном деле.
Подергивание мускула под правым глазом Питера сказало Элли, что ее удар попал прямо в цель.
Я полагаю, собой-то ты чертовски довольна? Ты ведь у нас совершенство!
Элли почувствовала, что у нее перехватывает горло.
Я слишком хорошо знаю свои недостатки и ошибки. Но, по крайней мере, я не занимаюсь махинациями и грабежом!
Он стремительно рванулся вперед, застав ее врасплох, и с силой схватил за руку.
К сожалению, твое присутствие здесь представляет для меня настоящую проблему, — со злостью выдохнул он. — Видишь ли, я не собираюсь позволять тебе обскакать меня при поиске сокровищ.
Элли вспомнила о кинжале, засунутом в сапог, но не смогла вырвать руку из его крепкой хватки.
— И что же ты собираешься делать? — с вызовом спросила она, стараясь не морщиться от боли.
— Пока не знаю. Но я обязательно что-нибудь приду маю, дорогая.
С этими словами он потащил ее за собой. Элли принялась вырываться, но ее сил не хватало. Она закричала, но громкие голоса и музыка, доносящиеся из салуна, заглушали ее крики.
* * *
Мэтт впечатал кулак в челюсть Бена Дэрби, добавив таким образом еще один синяк к уже имеющимся на физиономии бандита. Дэрби отшатнулся, качаясь на нетвердых ногах и яростно глядя на своего противника одним, но уже тоже начинающим заплывать глазом.
Мэтт облизал нижнюю губу и почувствовал вкус крови. Он тяжело и часто дышал, и при каждом вдохе нещадно болели ребра, не раз принимавшие на себя удары кулаков, а также разных предметов мебели. Дэрби дрался грязно, и Мэтт считал вполне справедливым подпортить ему немного физиономию.