Христианство, в глубинном смысле, есть религиозный антисемитизм или, точнее, антиудаизм. Так же, как совершенно недопустима для христианского сознания и совершенно чужда религии любви бытовая или политическая ненависть к евреям, так же религиозный антиудаизм входит в христианскую веру как ее составная часть. Христианский антиудаизм и есть обратная сторона веры в богоизбранность еврейского народа. Вульгарный антисемитизм, дышащий духом ненависти и насилия, не может сделать никакого употребления из этого религиозного антиудаизма, он не стоит на уровне понимания еврейского вопроса как вопроса религиозного. Если бы антисемиты хоть на одно мгновение способны были понять тайну религиозной судьбы еврейского народа, то весь их антисемитизм исчез бы, как порождение ничтожных и своекорыстных чувств. Ибо тайна религиозной судьбы еврейского народа есть тайна всемирной истории. Она скрыта в действенности мессианских упований еврейского народа, в двоении образа Мессии, в смятении ожиданий царства не от мира сего и царства от мира сего. Царство мира сего есть еврейская хилиастическая идея, во имя которой был отвергнут Христос с его религией креста и распятия. Но верны ли антисемиты всех стран распятой правде и царству не от мира сего, во имя ли царства Христова ненавидят они еврейство и готовы его распинать? Это и есть еврейский вопрос. Антисемиты не менее, чем евреи, преданы еврейской мессианской идее, хотят могущества, власти, успеха, блаженства на земле без распятия и искупления, и они более привыкли царствовать, чем евреи. Антихристианская иудаистическая идея царства и блаженства в этом мире, не искупленном от греха, свойственна не только евреям, ею не менее одержимы и чистые арийцы, и не все евреи по крови служат этой идее, ибо и перед ними открыт путь в царство Божие. Для христианского сознания нет эллина и иудея, есть лишь противоборство идей и верований, а не рас и национальностей. Еврейский дух сыграл огромную роль в создании капитализма и социализма, двух форм исключительной прикованности современного человека к «миру сему». Первый из Ротшильдов и К. Маркс – одинаково евреи (это не мешало Марксу быть антисемитом и утверждать, что евреи являются носителями капиталистического духа эксплуатации). Но ведь и арийцы всех национальностей, принадлежащие к миру христианскому, этим духом соблазнены не менее евреев и восстают против евреев из чувства конкуренции. С другой стороны, и еврейство продолжает выдвигать немало отрешенных идеалистов. Для того, чтобы иметь религиозное право говорить против преобладания еврейского духа, нужно самому иметь другой дух. Этот другой дух, дух христианской отрешенности трудно найти у большей части антисемитов. Они хотят быть безраздельными господами жизни и хотят устранить евреев, как слишком даровитых конкурентов в этом деле. Люди такой духовной направленности не могут быть носителями христианской идеи, противоположной идее иудаистической. Их антисемитизм определяется своекорыстными политическими и бытовыми мотивами, борьбой за интересы и преобладание в жизни. Это имеет ту же природу, что и борьба классов. Христиане-антисемиты обыкновенно бывают хуже евреев, ибо, как указывал уже Вл. Соловьев, евреи относятся к христианам согласно своим верованиям и убеждениям и не обязаны относиться по-христиански, христиане же относятся к евреям не по-христиански и изменяют заветам своей веры. Тот, кто имеет смелость утверждать, что его антисемитизм имеет христианский источник, обязан по-христиански относиться к евреям, обязан осуществлять свое христианство на деле. Имеет духовное право на христианский антисемитизм лишь тот, кто будет любить, а не ненавидеть евреев, будет противиться еврейскому духу силой своего христианского духа. Таков парадокс еврейского вопроса, как вопроса христианского.