К удивлению Топыряка, они сложились во что-то, напоминающее стихи:
Ражденный руками кипящей башки
Смерть в грядках и золото тем, кто не стоит
Разбей твари плоть, собери ее слезы
Восстанет из тьмы чрез зоны тоски
Безумия скорбь, пламя, зверства разбоя
Следы привидут, пахнут слаще навоза
Даров страшный плод принисет он с собой
Получит ражденный оценки и страсти
Победою станет одна лишь ерунда
Норушив учащихся тихий покой
Окажутся души в бездушного власти
Стремящийся выжить умрет навсегда.
Подписан сей выкидыш поэтической утробы был без особых претензий «ПРАРОК».
— Да, — хихикнул Арс. — Насочиняют же такое!
Он уже собрался засунуть листок обратно в книгу, из которой тот, скорее всего выпал — «Сиксуальные привычки демонов» Маньи Ака, как вдруг мысль хлестнула его с силой сорвавшейся с неба молнии.
«Смерть в грядках» — это очень даже походило на страшное происшествие, не так давно потрясшее весь университет. А «безумия скорбь» — на внезапное помешательство, приключившееся на литробольном матче!
Помешательство, с которым ничего не смогли сделать лучшие лекари!
Все прочее выглядело откровенным бредом. Что за руки могут быть у башки, к тому же кипящей? Что за тварь, которой нужно разбить плоть? Но вся эта мура не могла скрыть того, что «ПРАРОК», похоже, предвидел обрушившиеся на МУ неприятности…
Но что это был за «ПРАРОК»? Когда он жил? Как кусок пергамента оказался в книге, к пророчествам никакого отношения не имеющей?
Вопросы роились вокруг Арса, точно рой разгневанных ос, и намеревались закусать его насмерть. Чтобы спастись от них, он свернул лист, на что тот отозвался недовольным хрустом, и сунул в карман мантии.
«Потом! — твердо решил он. — Сначала книги!»
Порядок удалось навести с помощью найденной у соседней полки второй лестницы. Эта выглядела родной сестрой первой, к счастью — младшей. Арс сделал выписки, распихал ненужные книги по местам, а отобранные для подробного ознакомления сложил в предусмотрительно взятую с собой сумку.
Настала пора звонить в колокольчик.
При сотрясении из него не раздалось ни единого звука, словно язычок был сделан из войлока, зато где-то далеко, на грани слышимости, что-то тяжко вздохнуло.
Мешок Пыль возник из-за угла полки столь стремительно, что Топыряк невольно вздрогнул.
— Все сделал? — спросил библиотекарь. — Хорошо. Идем.
Весь обратный путь Арс мучился сомнениями — показать гроблину находку или нет? Наконец, когда они достигли конторки, и до выхода осталось несколько шагов, он решился.
— Смотри, Мешок. Ты не знаешь, что бы это могло быть?
Тонкие пальцы библиотекаря с величайшей осторожностью коснулись куска пергамента. Надпись словно засветилась на мгновение, стала ярче и четче.