Вот этого-то честный гоблин понять не мог. Прикажи ему регент немедля разметать по кирпичику храмы, возжечь костры в честь Истинных Созидателей и перетопить в Рысьве всех клириков Гелани, бравый вояка взялся бы за дело с радостью, не испытывая не малейших колебаний, – зло должно быть уничтожено! Но те, кто говорит о том, что их единственная цель – возвращение Созидателей, решили спрятаться за Церковь! Объявляют Святой Поход, пользуются услугами жирного слизняка Тиверия и его прихлебателей! Этого Уррик пад Рокэ стерпеть не мог. Чем больше он чувствовал себя грешником, прелюбодействуя с замужней женщиной, да еще человеческого рода, чем больше он презирал и ненавидел ее мужа, тем более нетерпимым в вопросах чести и веры он становился. Теперь же удар был нанесен и по последнему оплоту.
Уррик не заметил, как оказался в Высоком Замке, – раздумья съели всю дорогу. Видеть никого, кроме Иланы, не хотелось, но ее он сможет обнять только завтра – им приходилось таиться; и прямой по натуре горец терпел это лишь из боязни навредить любимой. Коротко кивнув своим, воин прошел в зверинец.
Гоблины любят и понимают всяческое зверье не хуже, чем эльфы. Разумеется, это не мешает им быть прекрасными охотниками или снимать шкуры со своих странных горбатых быков, но за пределами неизбежного для обеспечения жизни они всегда будут помогать малым сим: кормить, лечить, защищать... Неудивительно, что заброшенный королевский зверинец незаметно оказался на попечении гоблинских наемников, опекавших зверей в меру своего разумения.
Уррик больше всего любил птиц, с которыми вечно возился, если не нес службу, не встречался со своей возлюбленной и не читал, – в последнее время с подачи Ланки он приохотился к этому столь не подходящему для мужчины делу. Впрочем, читал он опять же в зверинце на голубятне, где его за этим предосудительным занятием никто не видел. Неудивительно, что расстроенный и растерянный гоблин туда и направился, дабы привести свои мысли и чувства хотя бы в относительный порядок. И там же пришла ему в голову мысль, сначала показавшаяся кощунственной, но постепенно полностью захватившая.
Доверенный телохранитель регента Таяны решил написать в Эланд! Доставить почту было просто – среди голубей, которых он каждый день кормил, было несколько почтовых эландских, о чем возвещала табличка на вольере. Да и Илана как-то проговорилась, что, если бы не конфиденциальность письма, она послала бы голубя, а не стала бы подвергать опасности жизнь возлюбленного. Сейчас же главным была не тайна, а скорость.